— А вы знаете что-нибудь о человеке по имени Широши? — закончив свой рассказ, немедленно спросил Позин.

— Помню, что наш пропащий тоже интересовался данным персонажем, но ни по каким нашим архивам человек с такой фамилией не проходит.

— Я пытался найти его в Америке, но потерял след.. Меня очень насторожило, что Широши прекрасно говорит по-русски и имеет в Москве немало знакомых, скорее всего, как мне удалось выяснить, в сферах, связанных с криминалом.

— Вполне разделяю ваши опасения, — серьезно проговорил генерал.

— Узнав, что Широши свободно владеет русским, я рискнул обратиться к бывшему генералу КГБ Палугину. — Эту часть своего расследования Позин намеренно приберег на десерт.

Лицо генерала Богомолова помрачнело.

— К этому предателю и негодяю? Я бы с ним, как говорится, на одном поле не присел.

Именно такой реакции и ожидал Позин.

Испытывая некоторую неловкость, он в свое оправдание проговорил:

— При всех его негативных качествах Палугин человек, безусловно, информированный, и я надеялся, что он знает что-нибудь о Широши.

— В своем положении вы поступили правильно, — как бы вынужденно согласился Богомолов и с неподдельным интересом спросил: — Ну и он знает его?

— К сожалению, нет. Зато он много чего рассказал мне о Сергее Мануйлове.

— Что именно? — Лицо Богомолова сохранило непроницаемое выражение.

— Сказал, что на самом деле его зовут Савелий Говорков, прозвище его Бешеный и что он, как это лучше, поточнее выразить, — ваш суперагент. Это правда?

Позин чувствовал себя не в своей тарелке: ведь по существу, он нахально допрашивал высокопоставленного сотрудника с большим чином в ФСБ, пусть и отставного.

— Все правда.

Богомолов не видел никакого смысла в том, чтобы морочить голову этому умному и толковому парню. Темнить в этой ситуации было по меньшей мере глупо.

— Тогда у меня к вам довольно бестактный вопрос, — запинаясь и смущаясь, произнес Позин.

— А не мог ли он, выполняя просьбу своего приятеля Майкла Джеймса, попасть в лапы ЦРУ? У Палугина я случайно встретился с одним персонажем из этой фирмы по имени Роджер Лайн. Вы наверняка слышали о нем?

Генерал в знак согласия кивнул.

— ЦРУ вряд ли стало бы похищать или убивать Савелия. Что же касается вашего нового знакомца, то мистер Лайн — крупная птица очень высокого полета. Убежденный и последовательный враг нашей страны, как говорится, не за зарплату, а по искреннему убеждению. Как он себя вел по отношению к вам?

— Можно сказать, вполне корректно, правда, прочел лекцию о преимуществе американцев над русскими, но это, судя по вашим словам, уже черта натуры.

— Не удержался-таки, хотя его считают воспитанным человеком. По происхождению принадлежит к американской аристократии, поскольку является прямым потомком первого поколения поселенцев на территории США. Человек он умный, жестокий и авторитарный.

— Это заметно. Он и при мне пытался отчитать по телефону Майкла Джеймса…

— Майкла? За что? — с интересом перебил Богомолов.

— За то, что он проводил эту злосчастную операцию на острове Маис.

— Понятно, — сказал генерал.

— Кроме всего прочего, он живо интересовался моим мнением о Можаеве.

— Что же вы ему ответили?

— Правду. С Можаевым мы непосредственно сталкивались крайне редко.

— Он наверняка пытался выяснить, что вы думаете о том, виноват Можаев или нет?

— Естественно.

— Как вы вышли из этого положения?

— Не стал юлить и сказал, что, боюсь, подозрения его в коррупции не лишены оснований. А вы как думаете, Константин Иванович? — сам не зная почему, спросил Позин.

Скорее всего он хотел, чтобы Богомолов поддержал его точку зрения.

— Понимаете, Александр Викторович, рассуждать о подозрениях человеку с моим послужным списком было бы довольно нелепо, особенно в настоящий момент. В той ситуации, которая существовала в стране, ни мне, ни моим, скажем так, довольно информированным коллегам, по разным причинам не удавалось добыть необходимые конкретные факты. Как говорил один старый следователь на заре, моей туманной юности, «подозрения к делу не подошьешь». Савелий, кстати, добыл некие доказательства, но широкой огласки они опять же, по некоторым причинам, не получили. Может, и таилась за всем этим чья-то злая воля — судить сейчас не берусь. Но настоящая, ясная и четкая законодательная база в стране отсутствовала.

— Я и сам в этом уверен, — кивнул Позин.

— Конечно! На любой закон тебе тут же предъявляли постановление или указ, этому закону противоречащий. Вы как чиновник с опытом должны знать формулу: «в порядке исключения… « Когда экономика не поставлена на твердые законодательные опоры, она плывет неизвестно куда. У нас и приватизация проходила, по сути, вне каких-то правил, определенных государством.

— Да, этот обвал, когда каждый хватал что мог, и меня, не экономиста и не чекиста, страшил, — вставил Позин. — Честно говоря, я был потрясен еще тогда, когда Горбачев объявил: «Разрешено все, что не запрещено законом!» Но законы-то тогда были еще советские! Для профессионального юриста такое заявление по меньшей мере странно.

— Полностью с вами согласен, Александр Викторович. — Глаза Богомолова задорно блеснули. — Но наш-то с вами бывший шеф выдал формулу и того хлеще: «Берите суверенитета столько, сколько сможете проглотить!» И результатом одного из самых удачных «заглотов» стала Чечня.

— Да уж, наш-то был еще более непредсказуем и мог выдать такое, куда там Горбачеву, — явно вспоминая что-то из своего личного опыта, сказал с усмешкой Позин. — Наш Президент не уделял должного внимания юриспруденции и не нашел добротных профессионалов в этой области, которые быстро и толково подвели бы законодательную базу под грядущую приватизацию и зарождающийся российский бизнес…

— Мне об этом можете не рассказывать, — перебил Богомолов, — я-то знаю, как у нас набирали кадры: не по их профессиональным качествам, а по критерию личной преданности.

— Выдвижение на руководящие посты по принципу, «кто лучше лижет задницу»

— типично российская черта со времен Иоанна Грозного…

— Вот-вот… — согласился генерал. — Народ справедливо ненавидит олигархов и ворчит на нас, что мы бездействуем. А у нас руки связаны. Вот вам, Александр Викторович, простейший пример: нефтяная компания, принадлежащая олигарху Икс, продает посреднической фирме, принадлежащей тому же олигарху Икс, добытую нефть дешевле себестоимости, а эта фирма перепродает ее уже по мировой цене за границу.

— Умный человек придумал, — сыронизировал Позин.

— И разница, исчисляемая в миллионах долларов, оседает в оффшорных зонах. В перспективе добывающая компания наверняка обанкротится, но кого это волнует? — пропустив его реплику, продолжал распаляться Богомолов. — А если представитель налоговых органов выскажет свои недоумения и претензии, то последует ответ: «Мы — частная фирма и делаем так, как считаем нужным!»