Греческий кризис неплатежей, политические скандалы вокруг американского долгового потолка и общая неустойчивая ситуация лета 2011 года в который раз подкосили и так некрепко стоящую на ногах стальную индустрию. Standard & Poor‘s изменил прогноз ArcelorMittal со стабильного на негативный за слишком большие долги, куда, разумеется, включались и десять миллиардов долларов пенсионных обязательств. На тот момент наш кредитный рейтинг и так был уже на самом низком инвестиционном уровне – BBB . Дальше был только переход в категорию junk [81] . Экономическая ситуация не улучшалась: заказы сократились, цены на сырье подскочили, долги и пенсионные обязательства продолжали расти. Принято было решение закрыть несколько фабрик в Европе. Дженнифер пришлось совмещать работу в Comp & Ben и в отделе по связям с профсоюзами, потому что надо было оговаривать условия увольнения сотен работников. Она полуофициально устранилась от принятия решений и объявила всем, что по текущим вопросам Лейла, только что вернувшаяся из отпуска, будет за главную.

Мистер А. и Адитья Миттал призвали к отчету руководителей и финансовых директоров европейских фабрик, которые до сих пор как-то ухитрялись отмахиваться от назревших перемен, и потребовали от них вместе со мной вырабатывать план выхода из пенсионного болота. О том, что у меня есть две начальницы, ни один ни другой в своих сообщениях не упомянули.

Вернувшись из летнего отпуска, Лейла не поспела к раздаче благодарностей за удачный план, и реакцию ее предугадать было не сложно. В Лейлиной голове не укладывалось, почему на телефонные конференции к CFO , Адитье Митталу приглашают меня, а не ее. Это ей казалось равносильным анархии.

Ничего нового Лейла придумывать не стала и положилась на свою проверенную тактику: ежедневно жаловалась Дженнифер на то, что я дала слишком самонадеянный ответ или консультацию другому отделу, не посоветовавшись предварительно с ней. Она и вправду начала вести журнал моих приходов и уходов, отмечая, с кем я отправляюсь на ланч и как долго отсутствую. Что бы я ни сказала или ни сделала, все было плохо. В итоге меня полностью лишили свободы – даже имейл по работе самой отправить было нельзя.

Я совершенно запуталась: совет директоров решил, что мой план хорош и его нужно исполнять, а начальницы считают, что я создала проблему и не должна показываться никому на глаза. Дженнифер как будто подменили. Из прагматичного и откровенного ментора она превратилась в политкорректного дипломата. Иначе говоря, приняла сторону Лейлы. Еще вчера я была любимицей Мистера А. и открывательницей новых горизонтов, а сегодня Дженнифер с сожалением замечает, что на меня жалуются коллеги. Она, конечно, не отрицает моих достижений, авторитет нашего отдела заметно возрос, но в общем и целом от меня ожидали гораздо большего. Мне нужно научиться работать с Лейлой, потому что рано или поздно она придет на место Дженнифер.

Джек Уэлш пишет, что ни в коем случае нельзя чувствовать себя жертвой обстоятельств, как бы ни было плохо и досадно на работе. Нужно трудиться еще упорнее, ставить новые цели. Он полагает, что, если приносить пользу компании, справедливость восторжествует. Тех, кто добивается результатов, обязательно рано или поздно замечают и продвигают.

Я мысленно спрашивала себя, что же я сделала неправильно и где совершила ошибку, чем спровоцировала неодобрение. Говорят, жертвы насилия часто винят себя в том, что сами причастны к произошедшему с ними. Жертвы корпоративной травли испытывают то же самое. Ты всегда считала, что на критику или агрессию «ведутся» только слабаки, а умные люди в такие ловушки не попадаются? Инстинкты агрессоров, пытающихся выжить тебя из коллектива, именно на это и рассчитаны: ты начнешь искать причину в себе, сомневаться и испытывать неловкость за то, что сама спровоцировала конфликт, а нужно открыто обратиться за помощью и дать отпор.

Замечания Уэлша справедливы, но только при одном условии – когда результаты твоей работы можно объективно измерить. Если ты сможешь добиться роста продаж, экономии на расходах, снижения уровня брака в производстве, ты победишь. Каждый из кадровиков работает в уникальных условиях. Критерии успеха в данном случае туманны, расплывчаты и субъективны, и доказать правоту или неправоту в таких обстоятельствах практически невозможно. Судя по всему кадровики меня невзлюбили за то, что я попыталась ввести измеряемые критерии их работы и тем самым поставила под сомнение профессионализм предыдущих решений.

Остается только один вопрос: почему бездействует Дженнифер, ведь она как раз и ратовала за перемены? Не для этого разве она меня приглашала?

Раз уж в свое время я прыгнула с головой в кадровый омут, не удосужившись собрать детальную информацию о будущих начальницах, придется заниматься этим теперь.

Я уверена, что Лейла компенсирует недостачу чего-то важного в своей жизни. Люди, довольные собой, так себя не ведут. Она почти не трогает тех, у кого что-нибудь стряслось, но частенько набрасывается на излучающих счастье. Недавно Лейла прямо-таки огорошила американца Томаса замечанием, что тот слишком часто улыбается – значит, у него мало работы.

Лейла родилась на краю света, во Французской Полинезии, у мамы-француженки и папы-марокканца. Отец вскоре вернулся на родину, а Лейла с сестрой и мамой жили на райском острове до тех пор, пока девочкам не пришла пора поступать в университет. Франция приняла Лейлу, как и следовало ожидать, с известной долей высокомерия. Ее считали иностранкой и не принимали в компанию тех избранных, кто после занятий спешит на уроки музыки и верховой езды. Закончив учебу, Лейла разобиделась на Францию и уехала работать няней в Англию, где постепенно выучила английский и получила профессию налогового консультанта. Там же она получила прозвище Executor [82] , которым очень гордится. Замужество и двое детей, похоже, никак не смягчили ее характер. Во всяком случае, все бывшие Лейлины коллеги утверждают, что она совсем не меняется. С Дженнифер все не так однозначно.

Филипп и Люк – единственные деловые партнеры, которым я решилась доверить свои карьер ные опасения. Заключения Люка было простым:

– Дорогая моя, вас, женщин, часто одолевает иррациональная зависть. Особенно, если кто-то моложе, умнее или еще как-нибудь выделяется. Чего ты ждешь? Расскажи обо всем Мистеру А., он найдет тебе применение.

– А не будет выглядеть, что я подставилась и не оправдала его ожиданий?

– У него таких кризисов, как твой, штук по десять на неделе. Ему недосуг вдаваться в женскую психологию. Ты нужна ему для дела, и он постарается создать тебе условия для работы.

Разобраться в мотивах Дженнифер мне помог Филипп, который все обо всех в Люксембурге знает. Он внимательно расспросил о расстановке сил в отделе и потом заключил, что именно она меня и выживает, причем сознательно и хладнокровно, используя Лейлу в качестве удобного инструмента. Я не поверила и пыталась защищать Дженнифер. Но Филипп был непреклонен: Лейла не посмела бы критиковать меня, не будучи уверенной в поддержке начальницы, значит, они заодно.