– Да, он жив, – шепчу я и слышу, как она с облегчением вздыхает. Немного помолчав, она спрашивает:

– Ты как?

– Не знаю, – я поворачиваю голову, чтобы заглянуть в усталые глаза Сары. Я пытаюсь улыбнуться. У меня нет сил. Глаза у меня закрываются, когда я открываю рот и говорю:

– Он был тобой. Он заставил меня поверить, что он это ты. Чудовище.

Сара воспринимает это без малейших признаков недоумения. Она качает головой и отводит взгляд.

– Я знаю. Он показывал мне. Пару дней назад он пришел ко мне в камеру. Я думала, он пришел опять забрать меня в ту комнату… – она умолкает, потом откашливается и выпрямляется. – В комнату с машинами и мерцающим светом. Там я как будто схожу с ума, и у меня все болит. Трудно объяснить. Но он никуда не собирался меня уводить. Он просто стоял и молчал. Потом он начал дергаться из стороны в сторону, как будто у него припадок. Потом он уменьшился, и… бам! Я как будто смотрела в зеркало. Когда он заговорил, это был не его голос, а мой. Я попыталась ударить его, выцарапать ему глаза, но он избил меня так, что… Ну, впервые я встала поймать тебя, когда тебя сюда бросили.

– Я польщена, – я пытаюсь рассмеяться, но смех застывает в горле. – Нет, правда, спасибо.

– Ну, не за что, – она улыбается мне, и я думаю, что она, наверное, была в ужасе. Мне самой было страшно, как никогда в жизни, а я родилась и воспитывалась для этого. Это моя жизнь. Это не жизнь Сары, даже не близко.

– Я одного не понимаю. Откуда он столько знает о тебе? Как он мог обманывать меня так долго?

– Они все знают, Шестая, – говорит она убийственно серьезным голосом. Я медленно сползаю с ее колен и пытаюсь приподняться. Приходится не обращать внимания на ребра, которые явно против.

– Что ты имеешь в виду под всем? О ком? И что ты знаешь? Обо всем этом.

Сара отводит взгляд.

– Я знаю не так уж много, но рассказала им все, – говорит она спустя минуту. – Я ничего не могла с этим поделать. Они отводили меня в ту комнату, привязывали и вводили мне наркотики. Они задавали одни и те же вопросы, снова и снова. И через некоторое время мой рот сам собой раскрывался, хотя я приказывала себе замолчать. Я просто не могла остановится, – Сара прячет лицо в ладони и всхлипывает. – Я рассказала им все, я повторяла целые разговоры слово в слово.

Я прижимаюсь спиной к стене и позволяю боли охватить все тело.

– Если Джон увидит Сетракуса Ра и решит, что это ты, не знаю, что будет.

В голосе Сары неожиданно звучат нотки истерики:

– Нам надо выбраться отсюда! Нам надо остановить его! Мы можем как-нибудь предупредить Джона?

– Не уверена, что я готова выбираться отсюда.

– Что? Почему? – потрясенно спрашивает она.

Я с трудом поднимаюсь на ноги, хватаясь за ребра.

– Теперь, когда я встретилась с Сетракусом Ра, я снова хочу попытаться с ним справиться. Он сохранил мне жизнь, и теперь я собираюсь его убить.

Это звучало бы более грозно, если бы меня не шатало из стороны в сторону, но я действительно серьезно настроена.

Сара встает, и я впервые могу ее толком рассмотреть. Лицо у нее покрыто синяками и грязью, светлые волосы безжизненно падают на плечи, но она все равно красива. Ее красный свитер порван внизу, и она босиком. Саму ее тоже пошатывает. Она недоверчиво смотрит на меня:

– Взгляни на себя, Шестая. Ты ранена. Серьезно ранена. Ты сама сознаешь, что говоришь? Безумие драться с ним один на один. Джон придет, просто подожди его. Пожалуйста. Он придет и спасет нас. И Сэма. Я знаю, он это сделает.

– Сэм здесь? Ты уверена? Ты видела его?

Сара стискивает зубы.

– Они один раз бросили его сюда со мной. Он был без сознания, весь в синяках и порезах. Как я, – потом у нее заканчиваются силы, и она продолжает упавшим голосом. – Но я знаю, что больше не могу доверять тому, что вижу или слышу. – Я представляю себе окровавленного Сэма в этой самой камере, и у меня все сводит от злости. Что случилось в той пещере могов? Я бью кулаком по бетонной стене и, к своему удивлению, откалываю от нее кусок. Моя сила возвращается. Мне не больно. Мои Наследия возвращаются. Я смотрю Саре прямо в глаза.

– Сара, это ты сдала Джона той ночью в парке? Ты должна мне сказать.

Без малейшего колебания она отвечает:

– Нет. Я люблю его. Да, я была сбита с толку из-за, ну, из-за всего, и мне надо было ко многому привыкнуть, но я бы никогда не предала никого из вас, особенно Джона.

Я вижу у нее в глазах слезы и знаю, что она говорит правду.

– Даже несмотря на то, что он инопланетянин? Ты все равно любишь его?

Сара улыбается.

– Я не могу объяснить, что такое любовь, как она наполняет меня и придает мне сил, но я знаю, что это сильное и прекрасное чувство, и я знаю, что именно это я чувствую к Джону. Я люблю его и всегда буду любить, – такое чувство, что эти слова придают ей сил и решимости.

Ее убежденность трогает меня. Я думаю о том, что произошло между мной и Джоном – о поцелуе и прочем. Я не люблю Джона так, как Сара – она явно убеждена, что для нее он единственный во всей вселенной.

– У меня были эти воспоминания. Знаешь, о том, как мы летели на Землю. Оказывается, мы с ним постоянно дрались, – тихо говорю я.

– Правда? – она жадно хочет услышать все, что я смогу сказать.

– Ну, не совсем дрались. Скорее, я его гоняла и отнимала у него игрушки.

Она смеется и берет меня за руку. Мне жаль, что она оказалась тут из-за нас. Я не хочу ее подводить. Она так верит в нас и в то, что мы делаем – это видно по лицу.

– Я вытащу тебя отсюда, – говорю я. – Я отведу тебя обратно к Джону.

– Надеюсь, – тихо отвечает она.

– Мы найдем Сэма и тоже вытащим его. Потом мы встретимся с Седьмой, Восьмым и Десятой, найдем Пятого и справимся со всем этим как команда.

Ее рука в моей придает мне больше сил и уверенности.

– Погоди. С Десятой? Я думала, вас всего девять.

– Ты много чего не знаешь из того, что мы узнали недавно, – говорю я, ощупывая порез на шее. Он все еще болит, но такое чувство, что уже начал заживать. У меня мелькает мысль, что это может быть новое Наследие.

Сара обнимает меня, но это длится недолго: дверь распахивается, и в камеру входит десяток могадорских солдат. Они целятся прямо мне в грудь.

– Становись невидимой, – шепчет Сара, – давай.

Я ощупываю ребра и разминаю шею. Мне намного лучше, чем пять минут назад. Будем надеяться, что этого достаточно.

– Нет. Мне надоело убегать.

Рыжая женщина, которую я видела в комнате с растениями, хромая, заходит в камеру. Я смотрю на ее руку на перевязи и заклеенную щеку и жалею о том, что это не моих рук дело. Любой, кто знается с могами и пытает детей в секретном бункере, заслуживает даже худшего. Интересно, она знает, что моги представляют из себя на самом деле? Что они намерены сделать? Женщина поджимает бледные губы и смотрит на меня.