— Да, я же сказала тебе еще в прошлый раз: у меня будут новости для тебя. Я сегодня вышла замуж.

Была минутная пауза, Соловьев побелел и стиснул зубы:

— Ах ты так… Шлюха! Да пошла ты!

Он снова вскочил на велосипед, ударил по педалям и умчался, оставляя за собой клубы пыли.

— Марина, ты что там, заснула? — раздался из машины недовольный голос Голубева. — Скоро будет темнеть, а нам еще три часа ехать.

— Да-да, я уже иду. — Маринка поторопилась освободиться от своего сомнамбулического состояния.

— Это что там за камикадзе такой был на велосипеде? — озадаченно спросил Павел Иванович по дороге.

— Да так, один городской сумасшедший, — отвернувшись к окну, сухо ответила Маринка.

На этот раз молодая жена Марина Голубева решила приложить все усилия, чтобы ее второй брак по-настоящему состоялся. Последние события, связанные с Димкой, сделали свое дело: и Соловьева, и последние годы жизни ей теперь хотелось забыть как страшный сон. Даже более того, необходимо было доказать Димке, что она вполне может состояться как полноценная счастливая женщина и без него! Павел Иванович в данной ситуации был самой подходящей кандидатурой: это вам не дембель Лешка! Серьезный, обеспеченный москвич, работает в министерстве — блестящая партия для провинциальной разведенки!

Правда, уже первые дни Маринкиного пребывания в Москве основательно развеяли некоторые ее иллюзии, хотя и не лишили в целом оптимизма относительно перспектив их брака. Во-первых, московская квартира супруга, в которой теперь ей предстояло жить и вить семейное гнездышко, представляла собой две маленькие комнатки в панельном доме на окраине, заставленные чуть ли не довоенной мебелью и прочим старым хламом. Развернуться там точно было негде, в коридоре можно было пройти только боком.

— Это моя мама, знакомься! — первое, что сказал Павел Иванович, сделав широкий жест, когда они вошли в квартиру. — Мама — самый главный человек в моей жизни… Познакомься, мама, это Марина, моя жена. Очень порядочная и скромная девушка.

Маринка растерянно огляделась. Она помнила, что мать ее супруга не так давно скончалась. Наконец она увидела стоящий в гостиной на журнальном столике большой портрет дамы с тяжелым, строгим лицом, маленькими глазками и тонкими, поджатыми губами. На него-то и смотрел благоговейно Голубев во время своих монологов. Теперь ей стало понятно, на кого он похож, — вылитая дама с портрета! Рядом с портретом стоял скромный букетик засохших цветов.

— Мама всегда жива в моем сердце! — с пафосом произнес Павел Иванович и всхлипнул вдруг. — Жить без нее просто невыносимо! Мне казалось, что мир рухнул, когда она умерла: некому рубашки постирать, некому даже яичницу утром пожарить! Я тебя прошу: ты должна стремиться быть похожей на мою маму!

— Я постараюсь, — опустила глаза Маринка, внутренне давясь от хохота. Еще чего захотел дорогой муженек!

На фоне этого весьма запущенного жилища ее последняя квартира в Петровском казалась Маринке настоящим раем. Но ничего, решила она, при желании даже этот холостяцкий уголок можно привести в порядок! Трудности нас не пугают. К тому же квартира, как выяснилось теперь, находилась совсем даже не в центре города, а в далеком спальном районе. Но это молодую жену на первых порах вообще волновало мало.

Потом, в период ухаживания Павел Иванович несколько преувеличил свои должностные возможности. Да, он действительно трудился в Министерстве образования, но скромным клерком, поскольку для карьерного роста энтузиазма и силы духа у него не хватало. Так и сидел себе в уголке, как канцелярская крыса-долгожитель, дожидаясь надбавок за выслугу лет. Служебная черная «Волга», на которой Голубев молодецки приезжал в Петровское, была «машиной в разгоне» и частенько использовалась опытными сотрудниками министерства для личных нужд за скромное вознаграждение. Зарплата Павла Ивановича тоже была относительно невелика. К тому же супругом он оказался весьма прижимистым…

— Это понятно, что вдвоем прожить на мое небольшое жалованье будет непросто, — сказал он молодой жене в самый первый вечер, — так что ты, будь добра, осваивайся поскорее и устраивайся на работу. Если вдруг будет нужна помощь — скажешь. Но лучше, чтобы ты сама… Мое положение в министерстве обязывает… В общем, ты понимаешь.

Маринка действительно все понимала, к тому же без работы сидеть и не собиралась. Успехи, достигнутые на этом поприще в Петровском, ее вдохновляли.

В первую брачную ночь Голубева решила доказать супругу, а заодно и себе истинность своих чувств к нему. Ошибки первого брака не повторятся в новом союзе! Пока муж был в ванной, она распустила свои великолепные волосы и надела специально купленную по этому случаю втридорога импортную ночную сорочку. Расположившись на диване под красным торшером в соблазнительной позе, она с волнением ожидала появления Павла Ивановича. Маринка плохо себе представляла, что будет делать, но действовать решила активно. И хотя она испытала разочарование, граничащее с отвращением, когда наконец на пороге появился супруг, однако сразу попыталась в себе это чувство подавить. Павел Иванович был похож на холодец — такой же вязкий, дряблый, бесцветный. На нем были мешковатые пижамные штаны и расстегнутая на груди пижамная куртка.

— Ты чего это тут делаешь в таком виде? — Он уставился на Маринку с явным непониманием.

— Тебя жду! — Молодая жена зазывно провела рукой по бедру и попыталась улыбнуться.

— А-а-а, — протянул Голубев, озадаченно почесал лысеющий затылок и выключил свет. — Знаешь, мне завтра рано на работу, надо выспаться, сегодня день и без того был напряженный… Спокойной тебе ночи!

Он попытался улечься и повернуться к ней спиной, но Маринка, решившая проявить чудеса сексуальности, почерпнутые преимущественно из досужих рассказов более опытных коллег по работе и нескольких виденных ею откровенных сцен в фильмах, в покое его не оставила. Вероятно, она немного переусердствовала, поскольку через некоторое время Павел Иванович пулей выскочил из супружеской кровати, включил свет, отдышался и издалека с подозрением начал разглядывать молодую жену:

— Я думал, ты скромная, а ты… Да так же нельзя! Ты моя жена, а ведешь себя как уличная девка! Это разврат! Признавайся, где ты этому научилась? Кто тебя учил, а? Сколько их было?

— Но я только хотела тебя порадовать!

— Порадовать? Ты просто поразила меня в самое сердце! Прощайте, светлые мечты! Как хорошо, что с нами нет мамы! Она бы этого не пережила! — Голубев закатил глаза к небу. — Снимай немедленно этот ужас. Моя мама всегда спала в просторной пижаме. Я считал, что и моя жена…

Во время этой душераздирающей сцены Маринка покраснела до ушей. Про себя она кляла все на свете. Когда инцидент закончился ее переодеванием в какую-то жуткую, бесформенную хламиду и Павел Иванович наконец успокоенно захрапел рядом, она вздохнула едва ли не с радостью. Это был первый и последний раз в их совместной жизни, когда она проявляла сексуальную инициативу. Дальше она предоставила это право Голубеву, который оказался совсем даже не приставучим. Похоже, сексуальная жизнь его вообще не Сильно волновала.