— Прекрасно, — произнес он. — Я чувствую себя прекрасно.

Она уселась напротив и одарила его сияющей улыбкой.

— По-моему, вас даже не обрадует, если я пожелаю вам счастливого Нового года.

— Вы правы, я не обрадуюсь. — Клайв показал ей свою руку в гипсе.

— Но зато можно порадоваться за Марту, верно? Это хоть немного отвлечет ее от мыслей о Джо.

— Сомневаюсь, — возразил Клайв. — Рождение не исключает смерти. Как она? — Его искренне интересовало все, что связано с Мартой. — Вы только что виделись с ней?

— Сегодня у меня начались занятия в колледже, так что мы впервые встретились с Мартой после рождественских каникул. А как дела у вас? Хорошо отдохнули, если не считать аварии, естественно?

— Замечательно.

— Сегодня у вас все просто замечательно, не так ли, Клайв?! — возбужденно воскликнула Кейт. Девушка выглядела необычайно привлекательной в бледно-розовом костюме и пушистой шапочке, с нежными щечками, порозовевшими от холода.

— Будь вы хоть чуточку более проницательной, мисс Келлауэй, вы могли бы заключить по моему тону, что, произнося это слово, я имел в виду нечто совершенно противоположное.

— А мне казалось, мы зовем друг друга по имени, мистер Декстер. И я заметила, что тон, которым вы произнесли слово «замечательно», противоречит его смыслу, но воспитание не позволило мне заострить на этом ваше внимание.

Девушка весело захихикала, и Клайв ничуть не удивился бы, если бы она показала ему язык. От ее присутствия у него и впрямь улучшилось настроение. Он сидел и сердито смотрел на нее с добрых полминуты, пока она давилась смехом. Через некоторое время досада во взгляде молодого человека сменилась восхищением. Впрочем, Клайв этого не заметил. Зато перемена не укрылась от внимания Кейт и привела ее в полный восторг.

По мнению Кейт, зима выдалась на редкость скучной. Снега почти не было, а она так его любила! Она любила загребать его резиновыми сапожками, любила лепить снеговиков. Настоящие холода так и не наступили, хотя это стало спасением для таких бедолаг, как Марта, которые не могли позволить себе топить камин большую часть года и вынуждены были греться у маленькой дурацкой печки.

Марта, похоже, немного оправилась от шока, вызванного гибелью Джо. Кейт удивилась этому факту и обрадовалась одновременно. Из Военного министерства пришло письмо, адресованное мистеру и миссис Росси, в котором говорилось, что рядовой Джузеппе Антонио Росси будет похоронен во Франции. Читая письмо, Кейт поначалу решила, что произошла какая-то ошибка, когда увидела полное итальянское имя Джо. Быть может, подтверждение гибели сына и помогло Марте смириться с его потерей. В последнее время она почти не вспоминала о нем. Наверное, голова ее сейчас была занята другим.

Кейт завалила подругу апельсинами. Девушка вычитала в «Паттис пейпер», женском журнале, посвященном вопросам красоты и здоровья, что апельсины не только полезны беременным женщинам, но и защищают их от массы всевозможных болезней.

— Если мой ребенок родится с кожей оранжевого цвета, я скажу вам пару ласковых словечек, юная леди, — добродушно отшутилась Марта, получив очередной пакет с фруктами.

Дни становились теплее и длиннее — вместе с началом войны было введено так называемое «британское летнее время», хотя что это такое, толком не понимал никто. Ездить на поезде на учебу из Омскирка в Ливерпуль стало намного приятнее, поскольку вдоль полотна потянулись заросли пролесков, колокольчиков и крокусов.

Как-то солнечным апрельским днем Кейт вышла на большой перемене из колледжа, надеясь встретиться с Мартой. Вместо подруги она обнаружила ее детей, Лили и Джорджи, которые сидели на ступеньках колледжа. Завидев девушку, они вскочили на ноги, похожие на маленьких беспризорников, хотя и были одеты лучше большинства детей, которых Кейт видела в Кингз-корт.

— Мама ушла, — сообщила ей Лили.

— В Лондон, — добавил Джорджи.

Кейт растерялась.

— Она поехала на поезде?

— Нет, пошла пешком, — ответила Лили. — Сегодня утром она села на паром до Биркенхеда, а оттуда пойдет в Честер.

— Пешком? — Кейт отказывалась верить своим ушам. — А как же ребенок? — Марта была уже на шестом месяце беременности.

— Наш отец спрашивал ее об этом. Но она ответила, что если станет дожидаться рождения ребенка, то потом уже никуда никогда не пойдет.

— А кто же будет присматривать за вами?

— Папа, — любезно ответила Лили. — Мама сказала, что если он будет плохо смотреть за нами, она изобьет его до полусмерти, когда вернется.

— Пешком, — вновь повторила Кейт. — В Лондон? Но на это уйдет целая вечность. Это она попросила вас прийти сюда и рассказать мне обо всем?

— Нет. Она сказала, что мы не должны никому говорить об этом, но мы с Джорджи подумали, что вам следует знать.

— Ох! — Кейт была рада тому, что дети верили ей, но тут же задумалась над тем, чего они от нее ждут. Может, стоит догнать Марту и дать ей денег на поезд? — Хотите мороженое? — спросила она. Пока они будут есть, она все хорошенько обдумает.

— Очень хотим, — хором ответили малыши.

Она отвела их в кофейню Вулворта на Черч-стрит, где продавались разные виды мороженого и прохладительные напитки. Детям она купила по рожку мороженого, а себе — лимонад.

— А зачем ваша мама отправилась пешком в Лондон? — спросила она, удивляясь, почему не задала этот вопрос раньше.

— Из-за нашего Джо, — пояснила Лили. — Она идет в Лондон, чтобы поговорить с премьер-министром.

Сойдя с парома, Марта быстро прошла через весь Биркенхед, с его шумными лавочками и маленькими улочками, застроенными домами, в которых жили в основном рабочие с судостроительных верфей «Каммел Лерд».

Она радостно вздохнула, оказавшись за городом, где воздух больше не пах сажей и дымом, где пели птицы и не было видно ни единой крыши или дымовой трубы. Бледно-желтое апрельское солнце висело почти над самой головой, вызывая в памяти сцены из прежней жизни в Ирландии.

Узкая дорога, которую выбрала Марта, с обеих сторон была обсажена сплошной живой изгородью с редкой листвой, и в переплетении ветвей кое-где виднелись птичьи гнезда. Ей хотелось бы заглянуть туда и увидеть маленьких птенцов или хотя бы россыпь птичьих яиц. «Интересно, который час?» — подумала Марта. Где-то около полудня, решила она.

На ходу она мурлыкала под нос веселую песенку. Сегодня она чувствовала себя не Мартой Росси, а какой-то другой, незнакомой ей женщиной, которая направляется в Лондон на встречу с премьер-министром по имени Герберт Асквит. Она хотела рассказать ему о Джо и спросить, по-прежнему ли его ровесников отправляют умирать во Францию? Артур Хансон говорил ей, что этот вопрос уже неоднократно поднимался в парламенте.