Они ошиблись! Вернее, ошибся он, командир группы СОБ, Евгений Миронов! Он недооценил противника. Но кто же мог знать, что это быдло, раскачивающееся в такт музыке и стучащее кружками по столам, не имеет никакого отношения к обряду посвящения юных штурмовиков в мужчины? Толстомордые бюргеры просто праздновали день, когда их подрастающее поколение сможет наконец сесть с ними рядом за массивные столы и отхлебнуть пива из литровой кружки. И совсем удачно, что на праздник сыновья притащили двух америкашек, способных развлечь отцов.

А сами юнцы во главе со своими наставниками дожидались, когда родители в полной мере насладятся пением худосочной актрисочки и игрой на пианино гомика-актера. Теперь их можно было забрать, чтобы использовать в том деле, для которого и совершено было дерзкое похищение.

Штефырца прибежал к своим товарищам, почти не скрываясь. Миронова удивила эта неосторожность, но когда Мишка доложил, в чем дело, опасность, что его могли заметить, отошла на второй план.

— Уходят! — сказал наблюдатель, оставленный Евгением у ратуши. — Уходят!

— Спокойно! — Миронов жестом посадил на корточки вскочивших было подчиненных. — Докладывай по порядку!

Мишка глубоко вдохнул, выравнивая дыхание.

— К ратуше подошли те, кто был в охотничьем домике, в песочной форме и каскетках. Подошли строем, с ними еще двое, постарше. Старшие вошли внутрь и через какое-то время вывели наших американцев. Молодые окружили их, связали руки, одели на головы мешки и повели к выезду из деревни. Я убедился, что ведут туда, а сам рванул к вам. Что делать будем?

Евгений понял — обряд состоится сегодняшней ночью и не в черте Нойдорфа. Вероятно, для подобных действ имелось специальное место — чтобы не смущать мирных жителей видом крови. Капище какое-нибудь. И сейчас тем, кого они собирались спасать, угрожает реальная опасность.

— Сколько их? Вооружение?

— Шестеро молодых и двое взрослых. У всех винтовки, у старших еще пистолеты. Ну и кинжалы здоровенные.

«А на лезвиях надписи „Блют унд эре“ — „Кровь и честь“, — решил про себя Миронов. — Слышали мы про такое».

— Ерунда, командир! — подал голос Монастырев. — Надерем задницы соплякам, отберем американцев и смоемся!

Миронов не совсем разделял его оптимизм.

— Взрослые — насколько старше? — спросил он Штефырцу.

— Да порядочно. Не деды, но уже и не крепкие мужики.

— Я же говорю! — не унимался Толик. — Догоним и задницы надерем!

— Уймись, Портос! — осадил его Шишов. — Не видишь — командир думает.

Монастырев заткнулся. Евгений еще с минуту помолчал, потом сказал:

— Действительно, придется догонять. Далеко они могли уйти?

Мишка прикинул что-то в уме, ответил:

— Нет, только из деревни вышли. Шагают не быстро, с ними же пленники, а те ничего не видят.

— Ну и ладно, — решил Миронов. — Говоришь, к выезду направлялись?

Веревка, которую он привязал к петле на вершине стены, осталась на другой стороне Нойдорфа. Придется вновь карабкаться без страховки. Впрочем, что это он? Неужели устал? Ведь с ним его ребята! Простенькая пирамида и через секунду все на той стороне.

— Вперед!

Если кто-то и заметил четыре бесшумные тени, скользящие по улицам немецкой деревни, тревоги поднимать не стал. Люди знали, что сегодня происходит обряд посвящения в мужчины и инстинктивно старались не выглядывать в окна. В происходящем было что-то нехорошее, женщины, оставшиеся дома, о многом догадывались, но одно дело — догадки и другое — твердая уверенность. А вот уверенности им и не хотелось. Мужчины же продолжали веселиться в своем погребке и должны были разойтись только под утро.

Стену преодолели действительно «на раз-два», как на тренировочной полосе. И бросились вслед ушедшим штурмовикам. Но не по дороге, а вдоль нее, что несколько замедляло продвижение в ночном лесу, но обеспечивало скрытность.

Анхеля разбудил его подчиненный, оставленный наблюдать за деревней.

— Хефе, шеф, там какое-то движение!

Бандит недовольно открыл глаза, сел.

— Какое еще движение?

— С другой стороны этой деревни! Группа людей вышла тихо и с фонарями ушла в джунгли.

Это было интересно. Вот и заложники. У них можно все узнать.

— Много их?

— С десяток наберется!

Десять человек? Пустяки! На стороне Анхеля будет фактор внезапности.

— Подъем! Выдвигаемся!

Бандиты стали обходить деревню слева.

Первым движение в Нойдорфе обнаружил все тот же Макс Штюбе. Он лежал метрах в десяти от своего капитана, и с этой точки ему дальний выезд из деревни был виднее. Все последние часы Макса терзала мысль о том, что ему, возможно, придется убивать соплеменников. Он считал себя настоящим американцем, но, как и все немцы, в глубине души был сентиментален. И теперь судьба поставила его перед дилеммой: с одной стороны, он — американский рейнджер, который обязан по приказу командира убивать, не разбираясь, какой национальности его жертва. А с другой — он немец по крови, и в деревне живут такие же немцы, только уехавшие из Германии в Латинскую Америку, а не в Штаты. И как быть?

Он увидел в бинокль, как группа странно одетых людей, построившись, двинулась по улице деревни, направляясь к выезду. Что там происходит? Надо доложить командиру.

Капитан Митчелл все еще находился в сомнении. Он совершенно не представлял, как ему быть дальше? Вот, добрались они до этого странного поселения. Те, кто им нужен, несомненно, находятся внутри ограды. Как их оттуда достать, не поднимая большого шума?

И тут рядовой Штюбе громким шепотом оповестил о том, что заметил. Митчелл, немного сместившись вправо, навел свой бинокль на указанное Максом место. Действительно, какие-то подозрительные люди походной колонной вышли из деревни и скрылись в джунглях. Это может быть очень интересным! Надо только нагнать их, допросить и все выяснится. Капитан отдал команду, и его группа отправилась в путь, обходя деревню по периметру справа.

Престарелые командиры штурмовиков и не подозревали, что на их питомцев нацелились целых три отряда смертельно опасных бойцов. Встреча даже с одним обязательно окончилась бы весьма печально. А тут сразу три! Но пока группа воспитанников бодро шагала по дороге, прикладами слегка подгоняя двух пленников, которые плелись, спотыкаясь и издавая стоны, глухо раздававшиеся из-под колпаков, одетых на головы. Очень удачно получилось, что Иоганн Пфайфель отпустил нескольких юношей в поиск под командой одного из старших штурмовиков. Раньше добычей жертв для обряда посвящения занимался он сам и приводил какого-нибудь местного индейца, которого потом никто не хватится. Но в этот раз подвело здоровье. Так прихватило поясницу, что ни встать ни сесть. Конечно, фрау Пфайфель поработала, подняла его на ноги, но ведь это заняло время! А тут ребята расстарались в лучших традициях гитлерюгенда — притащили двух американцев, да к тому же актеров. Сразу убивались два зайца: развлечение для мужского общества деревни и впоследствии необходимый материал для обряда.