– Превосходно, давно бы так, – тут же откликнулся Кай Чун Бань и кивком указал Медведю на дверь. – Тащи ее сюда. Но прямо вместе со стулом, развязывать пока что погодим.

Белосельцева сразу поняла, что сейчас произойдет.

– Молчите, – чуть слышно сказала она. Замерзшие губы плохо слушались. – Негодяи все равно не оставят нас в живых. Давайте хотя бы умрем достойно!

Сам Муличенко не побоялся бы смерти, он умер бы достойно. Но смотреть, как у него на глазах убивают Белосельцеву… Нет, на такое его сил не хватало.

Смысл Людмилиной реплики дошел до Кай Чун Баня, который хоть немного, но знал русский язык. Впрочем, у Людмилы еще с момента первой встречи, когда Кай Чун Бань был вместе с Лайонсом и выдавал чудовищного построения фразы на русском, было серьезное подозрение, что кореец вполне прилично понимает по-русски. Но хитрит. Это же выгодно – делать отсутствующую физиономию, непонимающе улыбаться, а самому слушать и мотать на ус.

– Вам так понравилось принимать воздушные ванны? – удивленно поинтересовался Кай Чун Бань. – Что ж, мы можем повторить сеанс. Но ваш друг и соотечественник, насколько я понимаю, против, – он повернулся к Муличенко, жестко поглядел тому в глаза. – Итак? Только не вздумайте лгать в надежде потянуть время. Второго сеанса ей не выдержать, а меня хорошо учили отличать правду ото лжи.

Лицо у Муличенко вытянулось:

– Но… В самом деле: где гарантии того, что вы нас всех потом не убьете? Когда я скажу вам про аккумулятор?

– Прикажете письменное обязательство вам выдать? – пожал плечами Кай Чун Бань. – Не будьте дураком! Подумайте: зачем мне вас убивать?

– Затем, чтобы мы потом не рассказали правды о ядовитой начинке вашего аккумулятора, – вмешался в разговор Зарнов.

И кто его только за язык тянул? До этих его слов Кай Чун Бань мог еще сомневаться в том, что русские догадались об истинном предназначении аккумулятора, теперь сомнений не оставалось.

– Вы в самом деле думаете, что я собираюсь вас прикончить? Напрасно. Ничуть не страшна мне ваша правда, – немедля возразил изворотливый и хитрый кореец. – Мне нужно всего лишь уничтожить вашу находку, а на месте затопления яхты уже лежит вполне безобидный аналог. Вам никогда и ничего не доказать! Думаете, почему я не стал пытать вас? Вот именно поэтому! Чтобы на ваших телах не осталось никаких следов. Теперь все ваши обвинения будут выглядеть как бред сумасшедших. Даже хуже: как попытка оправдать собственные промахи и неприглядные действия. Мне это только на руку, чем больше вы станете шуметь, тем основательнее усядетесь в лужу. Так что как только я получу от вас интересующие меня сведения о местонахождении аккумулятора, я отпущу вас на все четыре стороны, а мы сами улетим. И делайте, что вам угодно! Налаживайте связь, кричите хоть на весь мир. Над вами только посмеются. Пошевелите мозгами, найдите изъян в моей логике. И скажите: зачем, в свете всего сказанного, мне вас убивать? Из любви к искусству? Бросьте, что за детские страшилки! Я профессионал и никакой ненависти к вам не испытываю, что я, похож на обидчивого дурака? Просто я занимаюсь своим бизнесом, вот и все.

Муличенко с Зарновым переглянулись. В безвыходной ситуации, в которой они оказались, очень хотелось поверить доводам корейца. Логика-то в них впрямь просматривалась непрошибаемая!

Кроме того, человек легко верит в то, во что очень хочет поверить. Все религии на этом основаны.

– Он лжет! – вновь подала реплику чуть отогревшаяся Белосельцева. – Не идите на поводу у нашего врага, Андрей!

Но Муличенко уже принял окончательное решение. Ему развязали руки, и Андрей Александрович под пристальным взглядом Кай Чун Баня набросал на листе бумаги схематический план их первой стоянки.

– Вот здесь скала торчит, – сказал он, указывая карандашом. – Под ней наш товарищ закопал эту пакость.

Кай Чун Бань призадумался. Под скальным останцом, вот как? А если это все же вранье?

– Да, мы обнаружили кое-что в указанном вами месте, – проговорил он, не сводя глаз с Муличенко. – Гидроцикл, комплект специального снаряжения для дайвинга. Но вот аккумулятора там не было! Не желаете ли вы ввести меня в заблуждение? Это было бы большой ошибкой. Смертельной.

Муличенко только плечами пожал:

– Вероятно, вы не там копали. В основании останец довольно большой: метров десять в диаметре. Думаю, что ваш аккумулятор просто зарыт с другой стороны скалы. Я даже помню, где именно.

– Ах помните? – глаза корейца сверкнули недобрым огнем. – Это меняет и предельно упрощает дело. Мы поступим следующим образом: вы полетите с нами. Нет, не все, всех нас не поднимет вертолет. Вы один. И на месте покажете, где искать.

Это Кай Чун Бань врал. Распрекрасно поднял бы «москит» семерых человек.

– Н-но… А как же мои товарищи? – растерянно осведомился Муличенко.

– Очень просто. Они останутся здесь. В тепле, под крышей, но пока что связанные, – самым любезным тоном ответил Кай Чун Бань. – Они подождут нашего возвращения. До вашей первой стоянки не более двадцати минут полета. Десять минут на раскопки. И мы возвращаемся сюда, где я вас отпускаю. Дальше, как я уже говорил, можете делать все, что вам заблагорассудится. Это в том случае, если вы сказали мне правду. Ну-ка, посмотрите на меня, – теперь уже приказал кореец. – Если вы мне солгали, я застрелю вас прямо там, у той самой скалы. И вернусь сюда уже без вас. Тогда мы продолжим обсуждение интересующего меня вопроса с вашим другом. По той же самой схеме.

То, что сказал кореец, было заведомой ложью. Конечно же, никуда он возвращаться не собирался! Да и не смог бы, даже если бы и захотел. Горючего в запасных баках «москита» хватало только для того, чтобы добраться до берега и затем, уже с аккумулятором, вернуться на базу. Муличенко получил бы пулю в любом случае, а Зарнов с Белосельцевой, оставшись связанными, неминуемо погибли бы, как только в бачке капельницы закончилась бы солярка.

Белосельцева не сказала ни слова, но посмотрела на Муличенко весьма выразительно. В ее взгляде читался упрек: «Ну, и чего вы добились, Андрей Александрович? Чуете, чем дело пахнет?»

Муличенко чуял, простаком он не был и понимал, что влип по самые уши. Но, сказав «А», он вынужден был говорить «Б».

– Что ж, полетели, – мрачно проговорил Муличенко.

На что он рассчитывал? Или на кого? На счастливый случай? На Полундру? Во всяком случае, не на обещания корейца.

Пилот «москита» был единственным среди помощников Кай Чун Баня, кто не прошел школу спецназа, но и он работал в службе безопасности аргентинского филиала фирмы и знал, что такое дисциплина и приказ. Бдительности пилот не терял, автомата из рук не выпускал, обзор из вертолетной кабины был отличный. Так что Полундра совершенно верно отказался от мысли незаметно подкрасться к «москиту» и избрал принципиально другой план.

План этот, в котором основная роль тоже принадлежала вертолету, был близок к успешной реализации. Зачем подкрадываться к вертолету самому? Можно сделать так, что к нему «подкрадется» что-то совсем другое! Зачем пытаться захватить «москит», ведь без оружия шансов на успех немного. Достаточно уничтожить его и сломать тем самым замыслы противника.