В ответ на теплый прием семья французов пригласила семью Браунов к себе. Они снимали роскошную виллу. Встреча должна была состояться через неделю. Но накануне, в пятницу, Вильям получил долгожданное письмо из Китая от профессора Ронг Бао. Неопределенно ответив отцу о том, что это за письмо из Китая, он поднялся к себе и, находясь в уединении, вскрыл конверт.

«Здравствуйте, Вильям. Прошло вот уже четыре месяца с тех пор, как вы покинули Китай. Я, как и обещал вам, и в силу своей работы, отправляюсь на недельные командировки раз в два месяца в Тибетский монастырь, чтобы повидать свою пациентку. Вы знаете, что я люблю свою работу и поэтому постараюсь сделать все, что от меня зависит, чтобы поскорее вернуть обществу вашу хорошую знакомую Киу Эвенс (по паспорту) или Розу, как вы изволили ее называть. С ней, в отношении здоровья, все в порядке. Психологическое ее изменение к моему удивлению, проходит весьма успешно. Она подружилась со всеми монашками из монастыря и по-прежнему пытается учить английский язык, правда этот процесс несколько замедлился, возможно по причине того, что с ней общаются многие на китайском языке. По моей просьбе изучение языка происходит под руководством медсестры, которую вы знаете и к которой привыкла Роза.

Сразу после вашего отъезда Роза нервничала и сильно переживала, что вы отсутствуете и не приходите. Она часто сидела на лавочке, на которой вы с ней сидели незадолго до расставания. Ее взор был устремлен на ворота Монастыря. Она ждала вас. Она могла часами сидеть так, пока ее не отводили в храм. Многие сведения, что я вам сообщаю, написаны мной и замечены во время моего отсутствия, медсестрой (по причине моей работы в клинике), которая заботливо помогает Розе адаптироваться к жизни среди людей.

Последнее время я не замечал за ней резких перемен, кои имели место, после вашего отъезда в Европу. Как ни странно, а может и нормально, учитывая ее состояние, она начала успокаиваться и постепенно смиряться с вашим отсутствием. Стала больше заботиться о себе. Это хорошо, когда пациент идет нам на встречу и помогает себе. Хотя, по словам медсестры, Роза все еще подолгу вечерами сидит у открытого окна и пристально смотрит на горы. Возможно, у нее внутри еще теплится огонек надежды. Но, узнать ее чувства и прочитать мысли, я не в силах.

Недавно узнал, что у Розы появилось новое хобби. Она рисует. Правда, это необычные картины. Вы должны их увидеть. Вместо бумаги она выбрала стены своей комнаты. Я поговорил с настоятельницей монастыря, и она не возражает против этих рисунков на стенах. Комнату ей дали больше прежней, чтобы она не чувствовала себя словно бабочка в стеклянной банке. В комнате имеются по двум сторонам, множество окон, они часто открыты в хорошую погоду. Кстати, на одном из подоконников, напротив стороны восхода солнца, она поместила вазон, подаренный вами с китайской розой. По словам медсестры, которая все время помогает Розе и следит за ее состоянием, Роза сама поливает этот цветок, который постоянно приносит ей подарок, одаривая ее благоухающим цветением. Этот цветок напоминает ей о вас. Так она сказала, когда сидела у окна.

Недавно она нарисовала, разумеется, на стене своей новой комнаты, портрет молодого мужчины. Мы все без труда узнали в нем ваши черты. Она вас помнит и, наверное, никогда не забудет.

Искренне ваш, профессор Ронг Бао».

Вильям сразу же хотел ответить на это письмо. Он сел за стол и начал писать. Написав несколько строк о себе, он остановился. Его что-то мучило. Он прошелся по комнате, собираясь с мыслями, подошел к окну взглянул на улицу, опустившуюся в пелену бледных лучей заката. Серо окрашенные здания, медленно проплывающие автомобили, опустившийся легкий туман с накрапывающим мелким дождем ему напомнили обыденность погоды лондонских дней, их неустойчивость и серость. О чем спросить профессора? Что рассказать о себе Розе? Стоит ли писать самые сокровенные мысли? Ведь это письмо читать будет не Роза, так как она попросту не умеет этого делать. «Значит, прочтет его письмо медсестра или профессор», — подумал Вильям.

Его мысли были прерваны тихим, но настойчивым стуком в дверь комнаты. Он опомнился и, подойдя к письменному столу, сразу же в спешке спрятал полученное и прочтенное письмо в ящик стола.

— Да, войдите, — произнес Вильям.

Дверь отворилась, вошла служанка.

— Что вам угодно? — спросил он.

— Вас просит зайти отец в его кабинет.

— Хорошо, я зайду, — ответил Вильям, отвернувшись от служанки, чтобы скрыть вспыхнувшее волнение на своем лице.

Отец Джеймс Браун сидел в кресле рядом с камином в своем кабинете. Вильям сел напротив него в кресло.

— Ты хотел меня видеть отец? — спросил Вильям без малейшего признака волнения.

Отец наклонился к камину и подбросил в огонь полено, затем выпрямился и погрузился в мягкое, словно пуховая кровать, кресло.

— Да, мне надо с тобой кое-что важное обсудить. — Начал Браун старший. — Я не могу смотреть, как рушится карьера сына.

— Не понимаю, отец? — спросил Вильям.

— Я о твоей учебе в университете.

— Вот ты о чем.

— Да, Вильям, так продолжаться не может. Я был у декана факультета. И он поведал о твоих успехах.

— Я наверстаю, отец.

— Ты не перебивай, я все-таки отец твой и имею право хотя бы на помощь тебе. Да, он все мне рассказал. Ты пропускаешь лекции, съехал на оценки «хорошо». Ведь ты же был гордостью университета, отличник, первое место на олимпиаде по экономическим дисциплинам, первый в потоке. Как же так? Что изменилось с тех пор, как ты приехал с Востока?

— Ничего отец… я просто повзрослел.

— Повзрослел? Да ты и представить себе не можешь, как мы с матерью убивались от горя, когда до нас долетела весть о твоем исчезновении. Мать слезы все выплакала, а я бросил все дела и что есть силы, помчался в эти азиатские дебри. Что происходит, Вильям?

Вильям пожал плечами и опустил глаза.

— Я поначалу думал, что тебе мешают учиться друзья, но поговорив с Эриком, я понял, что они здесь не причем. Потом подумал, что, быть может, ты нашел кого-то, какую-нибудь девушку и не хочешь нам в этом признаться. Но я смотрю, что ты отказываешься от знакомства с очаровательной дочерью семьи…

— Отец, не надо об этом.

— Теперь ты стал получать какие-то письма и скрывать от нас.

— Я не скрываю, я хотел, но та…

— Что, договаривай?

— Ты можешь меня не понять.

— Сын мой, мальчик мой, — смягчил голос Джеймс Браун, — не нужно сомневаться в отце и матери, мы всегда тебе поможем. Что случилось? Ведь мы же одна семья, понимаешь?

— Да, отец, ты прав, настало время рассказать тебе, — ответил Вильям. В университете я наверстаю, ты не волнуйся, я в этом заинтересован. Дело в том, что я хочу создать семью. Так, как ты с мамой. У меня тоже будет работа и моя семья.

— Это замечательно, Вильям. Именно этого мы с Грейс и хотим для тебя: благополучие для нашего старшего сына. Ведь твой брат Оскар во всем тебе подражает, он тоже стремится окончить школу с отличием и поступить в колледж.