Джованни решил последовать ее примеру и направился к двери, но та – что за чертовщина? – исчезла у него перед носом.

Да, исчезла!

На ее месте осталась лишь каменная стена, без единого намека даже на малейшую щель.

Он решил обойти дом с другой стороны, памятуя об окне. Оно, конечно, заколочено, но пара досок отвалились – и можно рассмотреть, что творится внутри.

Куцый осмотр помещения ничего не дал.

Что можно увидеть в маленькую щель? Все тот же строительный мусор, облупившиеся стены, портрет и… дверь?

Джованни потряс головой, зажмурился и досчитал про себя до десяти, затем обошел дом и остановился, разглядывая дверь.

А может, это с ним что-то не так?

Тронув дверь за ручку, он вошел и осмотрелся.

Флоры внутри не оказалось.

Джованни простучал все стены, но не обнаружил ни потайных ходов, ни лестниц, уходящих вверх или вниз.

Действительно, травма головы дает о себе знать…

Выйдя на улицу, он нос к носу столкнулся с Рыжим. Выглядел тот помятым, будто не спал несколько ночей кряду.

– К вам только что вошла одна знакомая мне синьорита, – начал было Джованни, но тут Рыжий заговорил сам:

– Вы, наверное, хотите получить объяснения, молодой человек? Я все вам расскажу и покажу. Пройдемте.

Оказалось, что у этого домика с задней стороны имеется стальная лестница, ведущая на чердак, заменявший художнику второй этаж, куда Джованни не догадался заглянуть.

В просторной гостиной, куда его пригласил Рыжий, за небольшим круглым столом сидела Флора. Внешне она выглядела как обычно, если не считать все того же странного взгляда.

– Почему она к вам пришла? Что вы с ней сделали? – кинулся на Рыжего Джованни, но тот лишь поднял руки, призывая успокоиться.

– Ничего! Поверьте мне.

– Тогда почему она в таком состоянии?

– Это временно. И вы сможете ей помочь.

Рыжий нервничал, потел и поминутно почесывал щеку.

– Как? Разбудить ее?

– Будить никого не нужно. Колода при вас?

Джованни сунул руку в карман и выложил колоду на стол. У Рыжего лихорадочно заблестели глаза, он хотел схватить карты, но Флора, до этого не проявляющая никаких признаков заинтересованности, сомкнула пальцы на его запястье, впиваясь ногтями в кожу.

– Ты мне больше не нужен, – сказала она чужим голосом.

И Рыжий послушной марионеткой прошел к слуховому окну и вылез на крышу. Секундой позже с улицы раздался глухой звук и чей-то истеричный крик.

Джованни точно знал, что теперь Рыжий мертв.

– Он никогда мне не нравился, слишком труслив, – призналась Флора, а точнее – та, кто завладела ее телом.

Джованни смотрел на нее – и видел ту самую даму, которую сам же и нарисовал, чье изображение лежало сейчас в его кармане. Черты лица девушки словно заострились, нос вытянулся. На бледном лице вспыхнули черные глаза.

Даже ее платье изменилось. Вместо легкого нежно-голубого сарафана на Флоре теперь было надето черное траурное платье с глубоким вырезом, а на груди пульсировала подвеска в форме масти «пик».

– Отпусти ее, возьми лучше меня, – голос Джованни сорвался на крик. – Возьми меня!

– Отпустить? – Лицо девушки искривилось, но лишь на миг. – Хорошо.

Флора закрыла глаза, а когда открыла, то снова стала собой. Кожа порозовела, волосы блестящей волной упали на грудь. Она глубоко вдохнула, словно вынырнула из воды, и нервно огляделась по сторонам.

– Где я? И как сюда попала?

– Не волнуйтесь, все будет в порядке, – заверил ее Джованни и на радостях даже посмел взять ее руку в свою.

У нее была нежная, теплая кожа, мягкая, как бархат.

– Я вас помню! – Девушка вырвалась и выскочила из-за стола. – Вы – сын прачки, что приносил нам белье. А потом вы играли в покер, но жульничали, и за это…

Она замолчала.

– Вы похитили меня? Хотите получить выкуп?

– Никто вас не похищал, успокойтесь, – Джованни подошел к ней, но попытки прикоснуться больше не делал. – Вы пришли сюда своими ногами. Не помните? Я всего лишь хочу помочь.

– Чем мне может помочь сын прачки? – Девушка скривила губы, будто ей предложили гнилое яблоко.

Это был настоящий удар под дых, и Джованни какое-то время не мог прийти в себя, стараясь восстановить сбившееся от обиды дыхание.

– Ну все, хватит! Ты услышал достаточно, – из губ Флоры раздался голос той, другой… – Все еще хочешь, чтобы я ее отпустила? Или сделать эту гордячку покорной любой твоей воле?

Джованни прищурился, разглядывая любимые черты, а она говорила и говорила:

– Неужели ты об этом мечтал? Где тот Джованни Нери, что хотел покорить весь мир? Мечтающий выбраться из болота нищеты, бед и унижений. Ты готов предать свою мечту – ради чего? Ради короткой вспышки эйфории, которую люди называют любовью? Вы верите в то, что она может длиться вечно, но что вы можете знать о вечности, ограниченной несколькими десятками лет жалкого существования, которое называете жизнью?

Каждое ее слово проникало в душу Джованни, всасываясь через поры сладким ядом. Отравляя кровь, заставляя сердце биться все медленнее…

Девушка подошла к нему сама, провела ладонью по щеке, губам, опустилась к груди.

– Прими меня – и я дам тебе все, что ты пожелаешь. Деньги, славу, самых лучших женщин. Хочешь это тело? Ты получишь его! Сможешь путешествовать по миру, не задумываясь о том, что будет завтра. Ведь жить нужно тем, что у тебя есть сегодня и сейчас.

От ее прикосновения метка на груди запульсировала огнем, но он не почувствовал боли, только сладкую истому, прокатившуюся по всему телу.

– Я согласен, – непослушными губами выговорил наконец Джованни.

Колода, которая до сих пор лежала на столе, взлетела в воздух, и карты осыпались дождем.

Он видел их сразу все и каждую в отдельности. Не хватало только одной – дамы пик.

– Игра начинается, – прошелестело у самого уха. – Твоя ставка?

– У меня нет денег, – Джованни испугался, что сейчас она передумает и ему придется вернуться в свою прежнюю серую жизнь.

Рука сама потянулась к карману, и он положил на стол свой рисунок, с которого ему улыбалась не незнакомка, а Флора.