Она не дослушала, прильнула к нему долгим поцелуем, а после вскочила и скрылась в ванной.

Антон поднялся, чертыхнулся, слушая приглушенные всхлипывания, и направился к двери, пообещав себе, что устроит сегодня самый романтический вечер для любимой…

Для любимой?

Черт возьми! Он влюбился.

К ярко освещенному зданию вокзала он приехал около девяти.

Снующие приезжающие и встречающие создавали впечатление огромного муравейника.

Что ж, сначала он достанет колоду, а потом пойдет на встречу с Лехой. Здорово, что у него такие хорошие друзья!

Надо будет, когда все закончится, проставиться! Сводить их в элитный клуб или еще куда-нибудь…

Грея себя мыслью о том, что скоро вся его жизнь встанет на прежние рельсы финансовой независимости, успеха и абсолютного счастья, Антон спустился к камерам хранения, достал из борсетки ключ и слегка трясущимися руками принялся открывать небольшую дверцу.

За те мгновения, пока ячейка открывалась, в голове Антона пронеслась мысль о том, что дед мог колоду перепрятать. Когда дверца распахнулась и Антон заглянул в полумрак хранилища, он был даже удивлен тому, что увидел виновницу всех своих бед в целости и сохранности.

– Иди к папочке, моя дорогая!

Он осторожно прикоснулся к небольшой черной деревянной коробочке, покрытой странными мерцающими символами.

Даниловы могли на раз угадать ценность любой антикварной вещи. Антон даже замер, любуясь явно алхимическими красками, которыми были нанесены на черное дерево неведомые знаки.

Вдобавок – она была теплая.

Точно живая!

Крошечный крючок так и манил освободить его от плена петли и подарить свободу.

Антон так и сделал.

Распахнув крышку, он увидел внутри такую же мерцающую черную колоду. Схватив ее, он отвернулся, пряча добычу от взглядов прохожих, и сунул колоду в карман джинсов, а потом, защелкнув коробочку, уже не таясь, развернулся и понес ее к кассам.

Объяснение такому поступку было простое.

Если его кто-то пасет, он узнает, когда шкатулку попытаются утащить. А если шкатулку попытаются утащить, у него будет фора, чтобы спасти колоду. Никто из тех, кто знает о ценности артефакта, не подумает, что колоду можно так небрежно засунуть в карман джинсов. Да никто и не станет ее там искать.

У касс было малолюдно.

Три очереди по два-три человека, скучая, ждали билетов, еще четверо активно листали электронные указатели: то ли выбирая пункт назначения, то ли сверяясь с маршрутом.

Как бы то ни было, Антон проверил всех ожидающих и мимо идущих раз десять.

Алекса не было.

Можно было, конечно, еще подождать, но вдруг Антон увидел сгущающуюся возле себя тень…

Тихий шепот, раздавшийся в голове, произнес только одно слово:

– Беги!

Он быстрым шагом направился к выходу – туда, где оставил машину. Миновал кассы, прошел зал ожидания и свернул, выходя на финишную прямую.

Но тут стоявший у лестницы бритоголовый детина бросился к нему, демонстративно сунув руку в карман.

– Эй! Дернешься – убью! Мне приказали тебя живым не брать, но если отдашь то, что сейчас взял, сможешь потихоньку свалить. И даже искать тебя больше никто не станет. Соображаешь?

Антон прижал к себе коробочку и обернулся.

Как назло – никого!

Кроме двух приближающихся качков, судя по инкубаторской внешности – близнецов стоявшего перед ним ублюдка.

– Так что ты решил? Нам реально по фиг: будешь ты жить или в тебя попадет шальная пуля.

Голос, послышавшийся откуда-то сверху, заставил Антона быстро взглянуть на еще одного типа, спускающегося к ним по лестнице.

Волчонок? А он-то здесь откуда?!

– Я даже прощу тебе то, что ты спутался с Ритой. Шалава – она и в Африке шалава… ей все равно с кем быть: со мной или с тобой, лишь бы пристроить зад потеплее. Так подумай, зачем тебе из-за нее подставляться? Отдай коробочку…

– Только когда я сяду в машину. Мне реально хочется тебе поверить, но после того как я видел тебя и твоих пацанов в деле, я рисковать тылами не хочу.

Антон прижал коробочку к себе покрепче.

– Получите, когда дадите свалить! И это мое последнее слово.

– Нам мокрухи тоже не надо. Где твоя тачка? – чуть прищурился Волчонок.

– Да сразу, как выйдем. За углом.

Антон указал подбородком на поднимающиеся к выходу ступени.

– Лады. Проводим, – согласился Волчонок, кому-то кивнул, и к Антону подошли двое. Тому, что стоял сбоку, бандит приказал: – Ты иди вперед. Предупреди, если будет шухер. Мы тогда этого кабанчика завалим.

– Не, ребят, вы чего! – Антон с деланым испугом оглянулся на провожатых, прижавших к его спине стволы пистолетов, и посмотрел на Волка: – Э, друг! Мы же вроде договорились?

– Вот я и хочу выполнить этот договор! – раздраженно буркнул тот и сделал Антону знак идти вперед: – Выходим. Если реально никакого шухера и подставы, ты отдаешь нам то, что у тебя в руках, садишься в тачку и сваливаешь!

– А ты в меня точно не шмальнешь? – шагая вверх по ступеням, Антон добавил в голос нотки паники.

– Еще патроны на тебя тратить! – сплюнул один из подгоняющих его сзади.

Выйдя на улицу, он едва не столкнулся со спешащим навстречу «разведчиком».

– Все чисто. Ментов нет. Народу тоже немного.

– Где твоя машина?

Волчонок настороженно посмотрел на Антона.

– Вон та. Синяя, – он указал на припаркованную метрах в десяти от выхода «Тойоту».

– Ну, все норм тогда. Давай товар и сваливай! – легонько толкнул его в спину жадный до патронов громила.

– Уговор был – когда я сяду в машину! – не сдавался Антон.

– Короче, давай так, пока мне все это не надоело! – побуравил его взглядом Волчонок. – Наши пушки при нас. Не веришь – можем шмальнуть, и не факт, что в тебя никто не попадет. Потому отдавай товар сейчас и вали, мажор! Еще раз повторюсь: ты нам на хрен не сдался!

Понимая, что балансирует на грани удачи и промаха пятьдесят на пятьдесят, Антон кивнул.

Он покрепче сжал шкатулку – и вдруг со всех сил швырнул ее в бандюганов!

Правда, перекинув метра на три, он попал куда и метил – на клумбу.

Стоявший рядом «разведчик» отвлекся, разглядывая, как стая с сопением и матами ринулась за странной коробочкой, и пропустил левый в челюсть. Дальше он мог любоваться только подошвами Антона, глядя, как тот мчится к машине.

На бегу пискнув сигнализацией, Данилов плюхнулся за руль и, заведя мотор, вылетел на дорогу.