В другом секторе лес возле Теклино образовал большой треугольник, врезавшийся в наши позиции. Он целиком перешел в руки большевиков, и все контратаки были напрасны.

Генерал Гилле решил приказать валлонам атаковать этот лесной массив.

Вечером 13 января мы покинули берег Ольшанки в обстановке строгой секретности. Наше ночное путешествие на тяжелых грузовиках по снегу и льду на несколько километров привело нас в лес к Теклино.

Штурм Теклино должен был начаться на следующий день 15 января.

Вечером на разведку исходного рубежа были отправлены офицеры. Сначала несколько километров мы ехали по шоссе на Черкассы. Потом мы свернули налево на кочковатую дорогу, которая вела к осиновой роще. Оттуда мы могли видеть весь нужный район.

Обширные заснеженные поля тянулись до самого леса у Теклино. Ближайшее, узкое рядом с нами, заметно расширялось к востоку.

Каждый командир роты получил свое задание и проверил совпадение карты с местностью. Сгустились сумерки. Деревья превратились в красочный пурпурный занавес. Глубоко встревоженные, мы рассматривали эти гладкие поля, эти голубые овраги, через которые нашим людям придется пробираться ночью к лесу, где затаился противник. Немцы, которые провели несколько бесплодных контратак, уверяли, что русские хорошо укрепились.

Артиллерийский полк дивизии должен был поддержать нас. Он развернулся в полном составе за грядой холмов на западе.

Несколькими днями ранее я стал адъютантом командира нашей бригады. Поэтому мы с ним в 03.00 встретились с генералом Гилле. Мы устроили импровизированный командный пункт, связанный телефоном со всеми нашими ротами.

В 01.00 наши солдаты начали с кошачьей осторожностью выдвигаться на исходный рубеж. Легкие маленькие санки, похожие на финские, позволяли доставлять боеприпасы. Каждые 15 минут на другом конце провода почти неслышные голоса командиров рот сообщали об их продвижении.

* * *

В 04.00 огонь нашей артиллерии обрушился на опушку леса.

Орудия дивизии «Викинг» были старыми. Они непрерывно прослужили полтора года во время кампании без всякого ремонта. Нам приходилось вести невероятно сложные вычисления, чтобы управлять огнем, однако стрельба оставалась потрясающе меткой. 4000 снарядов легли на голову врага, уничтожая одну траншею за другой, разнося в щепки деревья.

Наши солдаты, невольно пригнувшиеся во время огневого налета, от которого звенело в ушах, с криком бросились в атаку как раз в тот момент, когда артиллерия перенесла огонь на следующий рубеж.

Моя бывшая 3-я рота бросилась в рукопашную с такой стремительностью, что вскоре потеряла контакт с остальной бригадой. После трудного подъема она захватила два особенно крутых холма, на которых русские все-таки удержались в разрушенных траншеях, несмотря на обстрел.

Несколько молодых женщин в форме сражались особенно упорно, просто обезумев от ярости.

Наши солдаты не хотели убивать женщин. Тем более что эти были довольно симпатичными. Самая красивая из них дралась, как тигрица. В горячке боя ее нежная белая грудь даже выскочила из гимнастерки цвета хаки. Так она и умерла. Веснушки на ее лице сияли, словно зимний вереск, а ее маленькие замерзшие груди светились розовым. После боя мы забросали ее снегом, чтобы никто не мог побеспокоить останки.

После захвата этих упорно обороняемых позиций 3-я рота перешла к штурму блиндажей в лесу. Они были рассеяны на протяжении 4 километров. Но уже через километр сильно поредевшая рота с трудом удерживала захваченное. Она напрасно ждала, чтобы подтянулась остальная бригада, действовавшая левее.

Но остальным ротам в это время пришлось ничуть не легче.

Они сумели пройти 5 километров по лесистым холмам лишь с огромным трудом. Бой был исключительно упорным. Артиллеристы дивизии «Викинг» поддерживали действия пехоты, сумев согнать красных с вершин холмов.

Однако в этот момент артиллерия русских начала контрбатарейную стрельбу. Оказалось, что восточнее леса находятся несколько «Сталинских органов», которые могли выпустить по 36 ракет каждый, накрыв целый участок. Буквально за час мы потеряли 125 человек убитыми и ранеными.

С командного пункта мы видели, как наши маленькие санки скатываются с заснеженных холмов, унося раненых. Полевой лазарет был переполнен. Десятки людей в окровавленных повязках лежали на носилках и просто на снегу, кровь замерзала на морозе. Невыразимо страдая, они ждали своей очереди, ждали, когда врачи займутся ими, а окровавленные санки продолжали сновать взад и вперед к проклятому лесу.

* * *

Затем русские контратаковали и отбросили бригаду. Только 3-я рота удержалась, зацепившись за холмы, но в результате она была отрезана от остальных.

Мы вместе с командиром бросились вперед, чтобы остановить отступление. Но русский удар был фантастически силен. Мы уже понимали, что вскоре вся бригада будет выкинута из леса, если не считать 3-ю роту, потерявшуюся где-то там в чаще. После этого нас отбросят в открытое поле, где отступление превратится в избиение.

К 17.00 положение удалось стабилизировать, однако оно оставалось катастрофическим. Лес захватить не удалось. Бригаду от опушки отделяли только 200 метров. 3-я рота пропала. Ее могли уничтожить в любой момент.

Мы устроили импровизированный военный совет в избе на дне долины. Все скорбно кивнули. Генерал Гилле по своей привычке выждал 10 минут, ничего не говоря. Потом он крепко сжал челюсти, сверкнул запавшими глазами и встал.

«Продолжать атаку», — сказал он коротко. Он посмотрел прямо на нас, хмуро и серьезно.

«Вы должны захватить лес», — добавил он.

* * *

Наступила морозная ночь.

Температура опустилась до 20 градусов ниже нуля.

Солдаты на опушке дубового леса нигде не могли прилечь, они также не могли развести даже самого маленького костерка. Они замерзали насмерть, несмотря на зимнюю одежду. Им оставалось только закопаться в снег, пока часовые караулят наверху.

Саперы раскатали колючую проволоку и протянули ее между деревьями. Они заминировали подходы, кроме узких коридоров, которые были тайно отмечены, чтобы могли вернуться наши разведывательные патрули.

Мы попытались установить связь с 3-й ротой. Взвод, сформированный только из добровольцев, ушел в лес на северо-восток.

Но наша информация оказалась неточной. На самом деле 3-я рота не зашла так далеко, как мы думали. Зато взвод проскочил слишком далеко на восток и натолкнулся на сильно укрепленную позицию. Последовала безумная ночная схватка. Командир взвода, настоящий гигант с плечами шириной с дверь, ворвался в один из русских блиндажей. Солдаты вытащили его оттуда, потому что он получил автоматную очередь в живот. На перевязочном пункте он сопел, как паровоз. Все думали, что он обречен, однако, как ни странно, он выжил. Через восемь месяцев он вернулся в наш гарнизон Бреслау, такой же массивный, как и раньше, только теперь на груди он носил Железный Крест 1-го класса.