— А как же Соломон? - прищурился он.

— Это тоже было по работе, - призналась я. Хотя прекрасно понимала, что за это меня по голове не погладят, решила сказать, как есть. - Я хотела договориться насчет праздника Фелисы. Выбить для нее этот дом хотя бы на один вечер.

Повисло молчание. А Ладислав замер: то ли пытался осознать мои слова, то ли подыскивал цензурные эпитеты для моего поступка. Естественно, я могла только предполагать, о чем он думает, потому что по лицу Берговица понять это было сложно.

Правда в следующую минуту наступила моя очередь удивляться, потому что ящер просто неожиданно расхохотался.

— Ты согласилась на свидание с моим шурином из-за дома?

— Вообще-то это была деловая встреча, - уточнила я.

— В ресторане?

— Это было его условие.

— А он в курсе того, для чего ты с ним встречалась? - поинтересовался Берговиц.

— Мы не успели это обсудить, потому что появился ты.

Это развеселило его еще больше.

Улыбка, смех изменили лицо, будто выточенное из камня, оживили и сделали еще более привлекательным. Хотя куда больше? Я с первой встречи подумала, что Ладислав Берговиц красив, но сейчас, подозреваю, все мои инстинкты сдали меня с поличным и рассказали ему то, что сейчас очень хотелось оставить при себе.

— Для дочери настолько важен тот дом, что ты даже осмелилась нарушить мой приказ? - сказал ящер, в секунду посерьезнев.

— Я не знаю, - ответила честно.

Чувствам и разуму не всегда по пути. Вот я, например, хочу Ладислава, но это не значит, что я должна вот прямо сейчас пересесть к нему на колени и… Так, речь сейчас вообще не обо мне, а о Фелисе!

Поэтому поспешно добавила:

— Мне кажется, что она скучает по матери, а этот дом напоминает о ней. Мы с Фелисой не успели поговорить на этот счет. Но листер Камрин не в курсе насчет этого, так что приказа я не нарушила. Хотя мне и не следовало вмешиваться в отношения в вашей семье.

Все это я сказала очень быстро, после чего глубоко вздохнула и встретила внимательный взгляд ящера. Не злой, и на том спасибо.

— Я уже понял, что не вмешиваться у тебя не получается, - едва уловимо улыбнулся Ладислав. - Опасная ты девушка, Лилиан. Ради счастья своего босса готова даже соблазнить кого угодно.

Он снова издевается надо мной?!

— Я его не соблазняла!

— Даже так? Если Сол узнает, что ему совсем ничего не светило, его раненая гордость скончается в жутких муках.

Вид у Берговица был такой довольный, что я поняла - узнает! Ладислав не преминет ему об этом сообщить.

Мужчины!

— Впрочем, - добавил он, - мне стоит сказать ему спасибо. За то, что столкнул нас с тобой.

И снова так скользнул по мне взглядом, что стало невыносимо жарко. От одного взгляда жарко, что уж говорить о чем-то большем!

Так, что-то мы куда-то не туда свернули. Поэтому я поспешила срочно сменить тему, пока мысль не сбилась, пока у него такое хорошее настроение, и раз сегодня вечер откровенностей. Это меня воодушевило, и я вернулась к тому, с чего вообще случилось мое знакомство с Соломоном:

— Ладислав, я не уверена, что Фелисе нужен именно особняк Камрин, но точно знаю, что твоей дочери важен ее день рождения. Сегодня она очень сильно поссорилась с подругой, поэтому и попала на бои без правил. Но ничего страшного не случилось, - я указала на лежащий на столике смартфон Берговица. - На том видео мой брат, а журналисты все опять извратили. Они вообще пишут правду?

Мужчина не пытался меня перебить, и я продолжила:

— Фелиса достаточно наказана самим фактом, что вечеринку отменят, и приняла его с достоинством. Так может, ты передумаешь на ее счет?

Сказала, и затаила дыхание. Потому что ответ был для меня очень важен. Но вместо слов Берговиц подхватил смартфон и снова открыл новостную ленту. Так как мы сидели рядом, то мне даже не пришлось тянуться - все и так было прекрасно видно. И слышно.

Сначала в кадре появилась знакомая арена, где сегодня проходили бои киронцев. Несмотря на качество изображения (снимали явно на камеру телефона и дрожащими руками), я ее узнала. Судя по тому, что на ринге снова сражался Марпич, это было что вроде битвы чемпионов, ну или что-то вроде.

Я уж было решила, что Берговиц хочет показать очередную пакость папарацци про Фелису, но получается, что это видео снимали позже. Уже после того, как мы ушли. Несколько долгих мгновений ничего не происходило, и я начала вглядываться в бойцов.

Тем неожиданнее вышел скрежет, я едва удержалась от того, чтобы закрыть уши ладонями. Музыка резко прекратилась, разгоряченная толпа зрителей затихла, и на одном из огромных сложенных друг на друге ящиках (прямо напротив снимающего) развернулась голографическая кислотно-зеленая надпись. Естественно, она была здесь и раньше, невидимая без специальной подсветки, а теперь эту подсветку кто-то включил.

«Кирон для всех!» - гласил слоган.

— Что это? - невольно вырвалось у меня.

— Послание от некой группы противников нового закона, - объяснил Берговиц. - И основная причина, по которой я не хочу, чтобы дочь праздновала свой день рождения.

Видео закончилось, и ящер отложил телефон в сторону, но слоган все равно отпечатался в памяти. Тот, кто его придумал будто насмехался над законом, который знатно подпортил мне жизнь и благодаря которому я попала туда, куда попала.

— Кто это сделал?

— Бунтари. Анархисты. Революционеры. Они не подписываются, только оставляют одно и то же послание. Но полагаю, это те, кто не согласен с законом «Кирон для киронцев» и с пересмотром условий для трудоустройства иностранцев.

Неприятно царапнуло то, как холодно и безразлично он говорил о выселении стольких людей. Если честно, я тоже была не согласна с решением киронского правительства, но понимала, что сейчас не время и не место спорить с Берговицем.

— Таких надписей обнаружилось всего три, но эта самая крупная и именно она вызвала наибольший резонанс в СМИ. К тому же, пока полиция не смогла поймать тех, кто за этим стоит. Они все время умело уходят, словно растворяются в толпе.

— Я не совсем понимаю, - призналась я, - какое отношение это имеет к Фелисе.

Берговиц положил ладонь на спинку дивана и побарабанил пальцами.

— Объясню. - Его взгляд снова вонзился в меня, только на этот раз по-деловому пристальный. - Моя дочь любит всякие… Назовем их странными сборищами. Об этом известно всей Уне, если не всему Кирону. И вдруг эта надпись появляется там же, где была Фелиса.