Когда подступил вечер, отбрасывая на деревню долгие тени, Лириэль уже получила некоторое представление о том, что ей противостоит. Она обыскала Зеленую Комнату в поисках любой крохи информации о элементальном плане воды. Поскольку один из ее неизвестных врагов умел призывать водяную элементаль, вполне логичным было узнать все, что можно о подобных силах. Чем больше читала дроу, тем больше проникалась почтением к своему скрытному неприятелю, и власти, которой он или она может обладать. Один из абзацев привлек ее внимание особо, поскольку намекал на потрясающие выводы — и возможности.

“Нереиды”, прочла она вслух. “Изменяющие облик существа с элементального плана воды, живут, чтобы обманом топить неосторожных моряков. Часто они принимают форму прекрасных женщин, зачаровывают мужчин и заманивают их к погибели. Нереида носит особый платок, в котором заключена ее сущность. К тому, кто сумеет отобрать его, нереида попадает в рабство. Маг может приказать пленной нереиде выполнять его приказы, даже вынудить ее помочь в путешествии на элементальный план воды”.

“Легенда”, произнес резкий, глубокий голос. “Басня скальдов, ничего больше”.

Лириэль оторвала глаза от книги и посмотрела на деревенского шамана. Ему удалось произвести на нее впечатление. Ульф был большим человеком, и все же она не услышала, как он вошел в комнату.

“Больше чем легенда”, прямо ответила она. “По-моему, я видела одну сама, сегодня утром, прогуливающейся по берегу с каким-то мужчиной. В тот момент я подумала, что с женщиной что-то не то, но тогда не поняла, в чем дело”.

Ульф глядел скептически. “Если бы это было так, что сталось с мужчиной? Легенды говорят, что нереиды зачаровывают людей, чтобы утопить их, но сегодня никто не пропал”.

Дроу признала справедливость аргумента, но все же не желала отказываться от своей теории. Она покрутила серебряное колечко, которое неудачливые похитители — морские огры — надели ей на палец. Если необъяснимые утопленники были действительно работой морских сирен, возможно, стоит отдать кольцо водного дыхания Федору. Мужчины, насколько она смогла понять, оказывались куда уязвимее к чарам этих существ, чем женщины. Естественно.

“Почему ты пришла сюда?” потребовал шаман с типичной прямотой северянина. “Что ты надеешься найти на Руатиме?”

“Все, что рассказали обо мне Хрольф и Федор правда. Меня привела сюда создаваемая руна, и когда она будет завершена, я вырежу ее на Дитя Иггсдрасиля с помощью магии Ветрохода”.

Ульф нахмурился. “Ты знаешь необходимые ритуалы? Ты сможешь хотя бы найти священное дерево?”

“Покажи мне”.

“Я не стану учить тебя”, объявил шаман. “Это невозможно. Ни один хилый эльф не обладает силой или волей необходимой, чтобы придать форму руне”.

Лириэль начала злиться. “Ты говоришь о том, чего не знаешь. Назови условие. Если я не сумею выполнить его, — а я сумею! — вот тогда ты получишь право говорить, что знаешь пределы моих сил!”

Искорка интереса промелькнула в холодно-синих глазах шамана. “В тебе есть упорство; это говорит в твою пользу. Но нет, я не стану называть испытаний. Если твоя руна истинна, они найдут тебя сами”.

“А когда я добьюсь успеха, ты научишь меня?” уточнила Лириэль. “Этого еще не случилось”, холодно ответил Ульф. “И сомневаюсь, что случится. За новую руну всегда есть своя цена, и куда выше, чем большинство согласны заплатить”. Прежде чем дроу успела ответить, резко распахнулась дверь библиотеки, и в комнату вбежал желтоволосый парнишка. Лириэль узнала Ивара, одного из тех, кто вместе с ней и Федором отправился в Интар. Его рубаха была запачкана кровью, глаза на безбородом лице глядели дико.

“Ты должен прийти”, настойчиво воскликнул Ивар, хватаясь за рукав шамана. “Охотники! Некоторые мертвы, и Аумарк Литил — ”

“Первый Топор убит? Как?” потребовал Ульф.

“Нет, он еще жив, но ему нужна помощь. Дикий вепрь напал на нас около ущелья. Аумарк ранен, и тяжело”. Лицо шамана помрачнело, он быстро последовал за юношей, сопровождаемый по пятам любопытной дроу. У двери круглой деревянной хижины собралась толпа, но мгновенно раздалась, пропуская шамана. Лириэль заколебалась, но все же протолкалась вслед за ним. Она рассудила, что у шамана сейчас более важные заботы, чем выкидывать ее вон, так что устроилась у стены, где могла все видеть.

Раненый вождь лежал в быстро расплывающейся луже крови. На боку его был глубокий порез, там, где прошлись клыки вепря. Ульф бормотал что-то, перевязывая рану мягкой тканью и выкладывая на кожу вокруг травяную массу. Он кинул в огонь еще какие-то травы; комнату мгновенно заполнил ароматный дымок. Лириэль с интересом заметила, что в травах, пахучем дыме и словах таилась магия. Но рана Аумарка была слишком глубока, и магия Севера не могла усмирить хлеставшую кровь вовремя. Толстый слой перевязки уже побагровел.

Дроу присела рядом с усердно работающим шаманом. “Дай я”, приказала она. Ульф напрягся, потом коротко кивнув сдался.

Лириэль содрала бинты и положила одну тонкую черную ладонь на раскрытую рану, другой коснувшись амулета Лолт. Закрыв глаза, она мысленно представила мертвенную темноту своего древнего дома, — владения Паучьей Королевы, — следом обратила мысли на слова жреческого заклинания. Одновременно она отчаянно пыталась придумать что-то, что можно было бы предложить темной богине в обмен на дар исцеления, о котором она собиралась просить. У Лолт, богини хаоса, госпожи жестоких дроу, нет интереса в человеческом воине — если она, Лириэль, не найдет его.

“На эту землю надвигается война”, произнесла Лириэль, читая вслух молитву на дроу. “Я чувствую это, пусть и не знаю еще имена всех ее участников. Излечи этого вождя, и я буду стоять в битве рядом с ним, и сражаться как жрица Лолт. Дроу воевали на поверхности — и проиграли. Но если ты позволишь, эта война будет выиграна твоим именем, и все живущие под светом солнца познают наконец истинное могущество Лолт!”

Амулет в ее ладони запульсировал исходя силой, и Лириэль поняла, что ей удалось пробудить интерес гордой и своенравной богини. Она быстро произнесла жреческое заклинание, напрягшись, когда темная магия прошла сквозь нее в неподвижное, бледное тело руатанского вождя. Раздалось шипение ожога, она ощутила, как разорванная плоть под ее ладонью срастается. Тело Аумарка коротко содрогнулось от немилосердного исцеления, и успокоилось.

Усталая, с кружащейся головой, Лириэль открыла глаза, и медленно приглушила поток энергии. С облегчением она отметила, что дыхание вождя стало глубже, и на изможденное лицо стали возвращаться краски.

“За сделанное тебе признателен весь Руатим”, медленно проговорил шаман. “Истинно скажу, никогда я не видел столь могущественной лечебной магии. И все же, я не буду учить тебя”.

Какое-то мгновение дроу смотрела на человека, подавленная его упрямым отказом. Потом быстрыми, сердитыми движениями вскочила на ноги и вышла из хижины. Деревенские, часть которых стала свидетелями ее волшебства, почтительно расступились перед ней. Здесь же оказался и ожидавший ее Федор. Дроу с запозданием вспомнила, что он так же участвовал в ставшей катастрофой охоте, и стянула серебряное кольцо. Взяв его за ладонь, она надела ему кольцо на мизинец. “Не снимай”, посоветовала она тихо. “От этого вполне может зависеть твоя жизнь”. В ответ он улыбнулся. “Как я погляжу, ты тоже была занята. Пойдем, вороненок, надо поговорить”.