Песчаная почва пришла в движение. В ней образовалось небольшое завихрение, похожее на водоворот. Оно просело и превратилось в воронку. В нее попал человек, он громко кричал. В нижней части воронки показались громадные хитиновые челюсти, вроде ножниц, точнее, серпов жучиного цвета. За ними высунулись сложно составленные глаза.

Шэм успел отвести взгляд прежде, чем челюсти муравьиного льва сомкнулись на его добыче, и крик внезапно смолк. Мальчик распластался по стене ниже своего окошка. Его сердце билось так часто и сильно, что, казалось, могло раскачать вагон. Когда он нашел в себе силы выглянуть снова, подземные хищники уже дрались между собой за добычу, и земля между двумя составами кишела не только сброшенными с поезда мужчинами и женщинами, ранеными и умирающими, но и сцепившимися гигантскими насекомыми и кротовыми крысами, землеройками и кротами. Тем временем на разбитом поезде уже вовсю хозяйничали пираты.

Пиратов, которые живыми падали за борт, спасали. Остальным предоставляли выбираться как знают, промеж воронок муравьиных львов и рыхлых земляных кровель нор вечно голодных барсуков.

Команда Элфриша тащила из трюмов товары и подъемными кранами, лебедками и просто веревками переправляла их на «Тарралеш». Оставшиеся в живых торговцы, которых караулили вооруженные пираты, со слезами на глазах наблюдали свое разорение. Шэм не слышал слов Элфриша, но видел, как двоих или троих пленников — хорошо одетых, видимо, капитана и офицеров, — отделили от остальных. Их втащили на пиратский поезд, и Шэм больше не мог их видеть. Зато он слышал над собой какую-то возню. Команда товарняка застонала от ужаса, глядя куда-то поверх его головы.

Когда «Тарралеш», наконец, отвалил от своей жертвы, на рельсах оставался лишь пустой остов ограбленного, недвижного поезда, — кусок ньютиля для всякого, кто не поленится обобрать его дочиста. На крыше стояли последние из команды — те, убить которых уже не дошли руки, — их бросили умирать от голода и холода.

— Ну и денек, а? — сказал Робалсон.

— Что с ними стало? — спросил Шэм, с трудом заставив себя повернуться к нему лицом.

— За ними приедут, наверное, когда устанут ждать их там, куда они шли, — ответил Робалсон. Он пожал плечами. Ему тоже не хватало духу взглянуть прямо на Шэма. — И нечего так на меня смотреть, — буркнул он, ставя на стол миску с едой.

— Что вы сделали с теми, последними? — продолжал Шэм. — Я слышал…

— Доска, — сказал Робалсон. И прошел пальцами по столу. — Это были офицеры. Я же сказал, не смотри на меня так. Ты хотя бы знаешь, что мы потеряли шестерых? Если бы они просто сдались, нам не пришлось бы ничего такого делать.

— Ясно, — сказал Шэм и повернулся к окну. Ему хотелось плакать. Он дрожал. — А что было под доской? Куда вы ее направили? — Ответа не было, и он продолжал: — Муравьиный лев, верно? Или сороконожки? — Но Робалсон уже ушел.

Шэм обшаривал каморку в поисках бумаги с не меньшим тщанием, чем команда «Мидаса» когда-то искала крота. Нашел на дне ящика обрывок когда-то выстилавшей его бумаги. Продолжал искать. Наконец, нашел еще огрызок выброшенного за ненадобностью карандаша. Зубами заточил грифель. И написал:

«Пожалуйста! Я пленник на поезде под названием „Тарралеш“. Это пиратский поезд. На нем пираты. У них оружие. Они заставляют меня показывать им путь к тайне, если я откажусь меня сбросят с поезда может быть прямо в нору муравьиного льва. Меня зовут Ш. а. Суурап, я с поезда „Мидас“ под командованием капитана Напхи. Пожалуйста помогите мне кто-нибудь. Пожалуйста сообщите еще Труузу ин Верба и Воаму ин Суурапу с острова Стреггей, что я никуда не убегал и обязательно вернусь! Капитан „Тарралеша“ Хочет Навредить двоим молодым путешественникам с Манихики и мне! Пожалуйста помогите!! Наше направление — Север и Запад, это все, что я знаю. Спасибо».

Шэм высунулся во тьму и стал махать рукой, издавая призывный звук, пока к нему не спустилась Дэйби. Очень плотно скрутив письмо, он засунул его в сигнальное устройство обнаружителя, все еще болтавшееся у нее на лапке.

— Слушай, — сказал он. — Я знаю, это будет трудно. Но ты нашла меня. И ты даже не представляешь, как много это для меня значило. Но теперь я попрошу тебя сделать для меня еще больше. — Он вытянул одну руку в том направлении, откуда они приехали. — Ты должна вернуться туда, Дэйби. Лети назад. Найди кого-нибудь. Кого угодно.

Мышь смотрела на него. Темнота пугала ее. Она прильнула к Шэму, лизнула его, снова заглянула ему в глаза. Сердце у него разрывалось. Но он продолжал уговаривать, упрашивать и даже запугивать свою мышь до тех пор, пока она все же не улетела.

Еще один вагон пропал, унесен в небо когтями мстительной и устрашающе огромной птицы. Кальдера нажала на кнопку сброса, когда сова уже набирала высоту. Она сделала это не просто вовремя, но в тот единственно верный момент, когда желобчатые когти еще держали вагон точно над путем, по которым ехал поезд Шроаков, и тот, отбросив заднюю часть, всей тяжестью других, уже успевших оторваться от земли вагонов, рухнул на рельсы, рассыпая искры, попал колесами прямо в колею и покатился дальше. Еще миг, и они оказались бы слишком высоко, или слишком далеко ушли бы вбок, и тогда всему составу была бы крышка.

Шроаки, часто дыша, круглыми, как у сов, глазами следили за тем, как тонны металла, еще недавно бывшие их последним вагоном, взмывают вверх и, превращаясь в едва различимый силуэт, уносятся вдаль, теряя на лету куски обшивки. Вагон казался невесомым, точно соломинка, осыпавшиеся с него фрагменты летели легко, точно осенние паутинки, но, падая, производили грохот, от которого вздрагивала земля.

Наконец они нашли в себе силы продолжить путь в необъятную ночь, в темных глубинах которой продолжал с грохотом крушить их вагон пернатый хищник. Шроаки…

…Но погодите. По зрелом размышлении приходится признать, что для них сейчас совсем не время. Ведь в эту самую минуту столько всего происходит с Шэмом ап Суурапом или в непосредственной близости от него.

Вот, например: Шэм только что отослал прочь своего крылатого, пушистого, единственного друга. Окровавленный мальчик и неудавшийся студент медицины в прошлом, мечтавший об охоте на утиль, теперь он пленник на пиратском поезде.

И потому наш поезд, поезд нашей истории, не хочет и не может изменить свой путь и уйти с той колеи, по которой против своей воли несется Шэм.

Шроаки потом. Шэм у пиратов.

— Да что с тобой такое? — Робалсон всегда злился на Шэма, когда тот бывал печален. Утром после того, как он убедил Дэйби улететь во тьму, Шэм был особенно печален.

Поезд шел через дикие земли, странные земли, где рельсоморье кишело всякими аномалиями. Пригорки мостов, поворотное устройство для завода поезда среди звездообразно взорванных рельсов, остров со множеством дыр. Утиль. Не старый, не археологический. Результаты крушений. Размер находок варьировался от крошечных тележек разведчиков до огромных, давно обглоданных составов. Заросших травой, изъеденных непогодой, ледяных, ржавых. Кладбище поездов.