— Завтра узнаешь, любопытная моя.

Подойдя ближе, он чмокнул меня в нос и взялся за ручку двери.

— Спокойной ночи, любимая, — шепнул мужчина, посылая мне ласковый взгляд, и, пока я не очнулась, незаметно выскользнул из спальни.

* * *

Я специально встала с утра пораньше, чтобы увидеться с отцом до его отъезда на работу. Вчера вечером мы с ним так толком и не поговорили. После разговора с Женей и нескольких рюмок коньяка, отец неторопливо вышел из кухни и, поймав мой испуганный взгляд, спросил только одно «Любишь?».

Я отчаянно закивала, чувствуя, как глаза начинает щипать от навернувшихся слёз. «Больше жизни, пап…», — прошептала я, до последнего пытаясь быть взрослой и сдержанной. Но когда отец улыбнулся мне, грустно и нежно, я плюнула на свою чёртову самодостаточность и, сорвавшись с места, подлетела к самому родному человеку и крепко обняла.

— Спасибо, пап, — выдохнула я, зарываясь лицом в его футболку.

И почему я так боялась ему обо всем рассказать? Отец ведь всегда хотел только одного — чтобы я была счастлива.

— Иди спать, дочка. И ничего не бойся, я всегда с тобой, — прошептал он мне на ухо и ласково погладил по волосам, совсем как в детстве.

Зажмурившись, я тихо всхлипнула. С моей души будто упал огромный камень. Я вдруг поняла, как важно мне было одобрение отца.

И теперь, с утра пораньше, мне хотелось сварить для него крепкий ароматный кофе, как он любит. Ну и поговорить. Наверняка, у отца накопилась куча вопросов…

— Доброе утро, пап, — расплылась я в широкой улыбке, врываясь на кухню.

Отец в безупречном строгом костюме сидел за столом и поедал яичницу. Подняв на меня глаза, он усмехнулся.

— Да уж явно доброе. Вон сияешь, как новогодняя гирлянда.

Прикусив губу, я потянулась в шкаф за кофе. Черт, я светилась, как полкило урана. И это я еще не видела Женю. Судя по шуму воды в ванной, он принимал утренний душ.

— Это любовь, — просто ответила я, засыпая молотые зерна в кофемашину.

Отец за спиной протяжно вздохнул.

— С Лёшей что? — коротко спросил он, звякая вилкой о тарелку.

Убрав пакет с кофе, я медленно повернулась.

— Мы с ним вчера расстались. Он знает про нас с Женей, — спокойно ответила я, глядя отцу в глаза.

Теперь-то я понимала, что Лёша был лишь подростковой влюбленностью, поверхностной и эгоистичной. Мне просто нравилось, что у меня есть красивый парень, и все видят, какие взрослые у нас отношения. Но едва ли я представляла нас вместе спустя десять лет. Я уж не говорю про детей…

Отец молча кивнул и отправил в рот порцию яичницы. Мне казалось, что он чётко понимает всё, о чем я сейчас думаю. Жизненный опыт? А ведь Женя — папин ровесник. Наверное, он тоже видит насквозь все мои душевные терзания…

— Женя — надежный мужик. Он не раз спасал мне жизнь, и я уверен в нем, как в самом себе, — медленно отложив вилку, проговорил папа. — И я знаю, что он будет оберегать тебя, как и все предыдущие восемнадцать лет…

— Но есть какое-то «но»… — горько усмехнувшись, закончила я фразу отца.

— Единственное «но» — это ты, Ева! — повысил он голос. — Не выдаёшь ли ты желаемое за действительное? Ты уверена, что это настоящая любовь, а не привязанность к мужчине, заботящемся о тебе с самого детства?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Обрушив безжалостную правду, отец одарил меня тяжелым взглядом.

Упёршись руками о столешницу позади себя, я упрямо вскинула подбородок.

— А разве любовь, возникшая из привязанности и доверия, не самая крепкая?

Отец вздохнул и удрученно покачал головой.

— И ведь не поспоришь, — усмехнулся он, снова берясь за вилку.

— О чем вы тут уже спорите? — появился в дверях Женя.

Сердце трепыхнулось и забилось пойманной птичкой. Мой Женька!

С трудом удержавшись на месте, я поймала на себе обжигающий взгляд мужчины и широко улыбнулась.

— Привет.

Женя, на ходу застегивая запонки на манжетах рубашки, подошел ко мне.

— Выспалась? — спросил он, лаская мое лицо сияющим взглядом. Касаться меня при отце Женя не стал. И мне пришлось буквально вцепиться пальцами в край столешницы, чтобы не скользнуть ладонями к широким плечам. В белой выглаженной рубашке и строгих брюках, перехваченных кожаным ремнем, с влажными после душа волосами, Женя был невероятно сексуален. Расслабленный и шикарный… Черт, до сих пор не верится, что он мой!

— Сегодня я спала на удивление крепко, — хрипловато ответила я, пытаясь справиться с охватившей меня слабостью.

Женя понимающе усмехнулся и потянулся к кофемашине, слегка касаясь моей руки. По телу тут же забегали мурашки. Черт…

— А меня ты не хочешь спросить, как я спал? — ворчливо напомнил о себе отец.

Мы с Женей переглянулись, как заговорщики, и плавно отстранились друг от друга.

— Ну рассказывай, бро, как тебе спалось? — взяв в руки чашку кофе, спросил Женя, пряча хитрую улыбку в уголках губ.

— Хреново мне спалось, — недовольно пробурчал отец, отодвигая от себя тарелку.

— Потому что нервничаешь много, — серьезно проговорил Женя, незаметно кладя руку мне на поясницу.

— С вами тут вообще поседеешь раньше времени, — отец тяжело поднялся со стула и бросил на нас подозрительный взгляд. — Ева, тебе ко скольки в универ?

Я непроизвольно покосилась на Женю. Свою машину я оставила вчера на парковке возле набережной и надеялась, что Женя подбросит меня до универа. И дело было даже не в том, что я боялась опоздать. Мне просто хотелось побыть со своим мужчиной наедине…

— Я отвезу Еву. И прослежу за тем, чтобы она не опоздала, — исподлобья посмотрел на друга Женя.

Его тихий голос звучал твердо и уверенно. И отцу не оставалось ничего, кроме как досадливо махнуть на нас рукой и отправиться на работу.

Как только за отцом захлопнулась входная дверь, я подлетела к Жене и повисла на его шее.

— Я сейчас умру, если ты не поцелуешь меня, — простонала я, прижимаясь к мужчине всем телом.