Обожгла внезапная мысль: вежливость и обходительность элитара – простая предусмотрительность. Дар – не более чем ценная вещь, аккуратно доставляемая хозяину слугами.

Эта идея привела Дара в ярость. Подчиняться чьей-то воле? Ну уж нет! Он едва сдержался, чтобы не пнуть сидящего впереди Саудрака.

– Останови дрома! – прохрипел он и не узнал своего голоса.

Эли тар повернулся, на холодном лице не было удивления, оно было в голосе:

– Зачем?!

– Мы… сделаем привал.

Саудрак замер вполоборота, с шумом втянул воздух, чтобы ответить, как ответил бы любому из своих отаругов. Но вдруг отвернулся, не глядя на еле сдерживающегося Дара.

– Хорошо, Дарат. – Кивок согласим головой вбок. – Я вижу, ты утомился. Мы сделаем остановку.

Дару был безразличен этот пассаж про утомление. Пусть думает что хочет.

По команде элитара отряд свернул в сторону. Расположились с краю леска, расселись под деревьями почти у самой вершины одного из холмов. Усталые дромы радостно набросились на доступную сочную зелень и корни. Воины оживленно переговаривались, распаковывая баулы, доставая бурдюки. И только Саудрак стоял с безразличным выражением на лице, молчаливый и отрешенный. Акел, его скех, успев обежать весь лагерь, сидел рядом с хозяином, такой же неподвижный и замкнутый.

Спустя короткое время Ходват уже разносил еду и питье. Говорливый, расслабленный, он пребывал в победной эйфории после всех происшествий последних дней. Шуточки всадников, мимо которых он проходил, то и дело касались двух его трофейных латниров, и тогда спина Ходвата выпрямлялась от гордости. Впрочем, и остальные были не лучше – ничто так не вдохновляет воина, как победа!

С момента, как отряд остановился в тени деревьев, напряженность Дара уменьшилась, почти растаяла. Теперь он чувствовал неудобство перед элитаром за недавнюю грубость. Так что, выбирая место для привала, подошел к Саудраку с вопросом в глазах. Тот кивнул головой на свободное место рядом. Некоторое время они просидели молча, отдавая дань еде.

Ратники получили двойную дозу теката, сушеное мясо и лепешки. Они весело скалили зубы, задирая друг друга. Но постепенно настроение командира было отмечено и впитано. Скоро уже все ели молча, исподлобья поглядывая на хмурого элитара. Кубики ароматной извести, завернутые в прессованные листья, так и таяли во рту. Их сладость казалась необъяснимой. Хотя рассудок подсказывал, что попросту тело после боя нуждалось в кальции для восстановления кожи и панциря. Разыскивать источник со свежей водой Ходвата не пустили, привал явно был накоротке. Так что в костяных стаканах плескалась затхлая жидкость из бурдюков. В твердых кожаных плошках разнесли какие-то зерна, сухие, легко жующиеся. Каменно-твердые шарики соленого кнока дополнили рацион По поляне разносился молчаливый хруст. Кто-то пошутил насчет чаши дробы, но ответного смеха не было.

Элитар ел много, быстро, сосредоточенно. Его глаза не туманились в задумчивости, он постоянно держал во внимании все вокруг. У Дара же аппетит словно отрезало от последней схватки с а'зардами. Он мял еду в руках, не донося до рта.

– Что тебя тревожит? – наконец не выдержал Саудрак, глянув на его руки.

– Не знаю, – честно ответил Дар. – Что-то не так…

– Ты что-то чувствуешь? Что именно? – В тоне элитара послышалось участие.

– Не знаю, – снова повторил Дар. – Что-то странное. В один момент я как будто нормальный. А потом меня так распирает от ярости, что я становлюсь груб. Затем проходит время, и я успокаиваюсь и злюсь сам на себя…

– О-рах! – привычно кивнул Саудрак и на мгновение задумался. – Ты меняешься. И меняешься к лучшему!

Дар усмехнулся, отпил из кожаного стакана, пристально посмотрел на приблизившиеся вершины. Еще утром горы казались невероятно далекими. Но при такой скорости они через пару дней прибудут в Хоргурд, Сердце Клана Хуурадан. Там будет махо, способный ответить на все вопросы…

– Ты был хуураданцем во время последней битвы. – Голос Саудрака звучал серьезно и отчетливо. – Ты становишься одним из нас. Наверное, это нелегко.

– Что ты имеешь в виду?

– Твое самочувствие. Я уже говорил тебе, во время боя ты стал одним из нас. Я чувствовал твой отбив… – Он помолчал и продолжил: – Атсинбирг вживляют детям в младенчестве. Кто знает, что чувствуют малыши?

Элитар повернулся с вопросом в глазах, будто ожидая ответа. Дар хмыкнул, качнул головой.

– Но ты взрослый. Ты можешь рассказать, каково это – становиться тангром клана! Трудно?

Это был новый поворот, и Дар попытался рассмотреть свои эмоции в этом свете.

– Если действительно так… Это как будто ты каждые несколько минут другой… Нужно прикладывать усилие, чтобы помнить себя, помнить как себя вести… Оставаться собой…

– Интересно, – повернулся Саудрак. – И что в этом самое сильное?

– Я бы сказал, нетерпимость. Ощущение, что ты не хочешь никого слушать или слушаться! – скороговоркой выдохнул Дар. – Порой это охватывает совершенно неудержимо. Мысль о подчинении омерзительна! Ты не можешь никого слушать!

– Хм… Странно. Это совсем не то, что я предполагал. – Элитар выглядел озадаченным. – Я предполагал как раз обратное.

Сидящий рядом в настороженной позе Акел чуть повернул свою большую голову и скосил внимательные глаза на Дара.

– А чувствуешь ли ты сейчас мой отбив? – спросил Дар.

Саудрак замолчал, сосредоточился. После бросил нахмуренный взгляд на собеседника:

– Нет. Сейчас ничего. Ты снова пуст.

– Может быть, ты ошибся во время боя?

– Нет! – громко проскрежетал Саудрак, невольно переходя с доверительных интонаций на командные. – Я элитар и не ошибаюсь в подобных вещах. Просто ты еще не до конца готов. Врастание в клан, уж наверное, не случается за пару дней. Тебе надо смириться и ждать.

Дар вновь почувствовал приступ раздражения. Советы и попытки повлиять на него вызывали теперь только бешенство. Ничто, исходящее извне, не могло решать за него, определять его путь! Он скрипнул зубами, под вопросительный взгляд Саудрака, и отвернулся.

– Что случилось с теми, кто умер? – спросил он, чтобы перевести тему.

– С тем, кто умер, уже ничего не может случиться, – усмехнулся элитар. – Нет ничего неправильного в том, что воины умирают. Клан должен поливать землю своей кровью, чтобы она оставалась его. Это закон жизни. Но кого ты имеешь в виду, Дарат?

– Те воины, чьи латниры были пробиты копьями, что отползли в центр «спин». Что стало с ними?

– Ничего особенного. – Лицо элитара снова приняло отрешенное выражение. – Выздоравливают, я думаю.

– Выздоравливают?! Разве их ранения не были смертельны?

Саудрак посмотрел на него долгим взглядом и многозначительно отвернулся.