– Пришел за мной в одной рубахе и джинсах. Знал, что мы утонем, – сиял Баренцев, окрыленный этим невероятным откровением. Через толпу к лежащему на асфальте водителю протиснулся спасатель из проезжавшей мимо «Скорой». Он принялся откачивать его, а Ярослав вдруг дернулся всем телом от очередного удара. Скажем прямо, удар был сильнее, чем надо. Владимир был практически в отчаянии, когда тот перегнулся, закашлялся и выплюнул из легких черную грязную воду.

– Пульс есть, – крикнул фельдшер, расчищая место для носилок.

– Кажется, все живы, – кивнул второй, глядя на еще малоосмысленный, но уже полный жизни взгляд Страхова. Баренцев засиял еще ярче.

– Все живы! – сказал он торжественным тоном. – Живы!

* * *

Мечты сбываются. План сработал куда лучше, чем можно было рассчитывать, и теперь Дмитрий Рудольфович не отпускал Ярослава от себя ни на шаг, считая его чем-то вроде своего личного оберега. Не этого ли и хотел Страхов? Не к этому ли стремился все последние годы? Большие деньги, возможности.

Баренцев пережил второе рождение. Дома, в тепле уютно горящего камина, он рассказал Дарье, как вся жизнь промелькнула у него перед глазами, как он уже умер, но чьи-то заботливые руки подняли его и опустили на асфальт. Чудо произошло, и никаких сомнений в этом у него больше не было.

Ярослав сидел в углу, на полу, был угрюм и мрачен и не вступал в разговоры. Версию Баренцева о произошедшем чуде не подтверждал. Впрочем, и не опровергал тоже. Хотел одного – встать и уйти и никогда больше не видеть бизнесмена Дмитрия Баренцева, которого чуть было не убил, заигравшись в свои игры.

Но тот не был готов его отпустить.

– Я у тебя в неоплатном долгу, – сказал он. – Терпеть не могу быть в неоплатных долгах. Господи, просто не понимаю, как это работает. Неужели ты все это видел?

– Нет, – буркнул хмуро Страхов, но бизнесмен только ухмыльнулся, и все.

– Представляешь, всю дорогу твердил – нужно остановиться. Буквально с ума меня этим свел. Про видения рассказывал. Нет, ну бывает же. Его Бог привел. Проведение.

– Нет, – замотал головой Ярослав. – Мне нужно идти.

– Так, ничего не знаю. Ты останешься у меня. Хватит этого.

– Чего? – нахмурился целитель еще больше.

– Ты будешь личным ясновидящим. Я тебя нанимаю, – сказал как отрезал Баренцев. Когда такие люди говорят – остальные только кивают и подчиняются.

– Вам моя работа не понравится, – предупредил Ярослав, сам удивляясь своей реакции. Вот ведь, дожили – идет в руки крупнейшая рыба, а он кобенится. Подумаешь, чуть не утонули. Нужно продолжать играть. Отыгрывать партию до конца.

– Это ты не думай. Я артачиться не стану. Теперь понимаю.

– Что понимаете? Вам надо остановиться? – спросил Ярослав строго. Тот замолчал и сощурился. Страхов внимательно наблюдал за его реакцией. Короткий взгляд на жену, стоящую в проходе коридора. Недовольство и даже злость. Что-то скрывает. Может быть, все дело в том, что не хочет жениться? Нет, вряд ли.

– Слушай, целитель, давай потом поговорим. Тебе надо поесть, переодеться. Ты где живешь-то? Небось, какую-нибудь хрущобу снимаешь?

– Снимаю, – не стал отрицать Ярослав. Он действительно переснял однокомнатную квартиру на Проспекте Мира, но еще не жил в ней толком. В основном пропадал у Женьки или в офисе. Впрочем, о своих адресах никому не распространялся. Берег информацию еще пуще.

– Больше нет, – заявил бизнесмен. – Будешь получать десять штук в месяц.

– Нет уж, спасибо, – рассмеялся так, словно предложенное было полным абсурдом. Баренцев отшвырнул от себя салфетку и вскочил с места.

– Ну почему с тобой все время одни проблемы?! – возмутился бизнесмен. Ярослав вздохнул и не стал отвечать на этот в высшей степени интересный вопрос. Почему с ним всегда одни проблемы?

Кто бы еще знал. Василиса, наверное, считает его исчадьем ада. Куда она уехала? Он надеялся, что она в Ярославле, мирно живет в своем маленьком доме рядом с дубовой аллеей. Может быть, простит его однажды? Нет. Они больше никогда не увидятся. От него всегда одни проблемы.

– Я останусь тут на одну ночь, – пробормотал Ярослав после долгой паузы, оставляя, таким образом, за собой право последнего слова. Баренцев просиял. Он спросил, может ли Ярослав провести сеанс очистки, поставить энергозащиту, о которой ему рассказывала жена.

– Можно попробовать, – кивнул Ярослав. – Нужно будет вам подготовиться.

– Все, что захочешь! – кивал он. – Может, денег дать?

– Не надо, – отказался Страхов. – Деньги не нужны. Ваша жена говорила, что вы и так много делаете для благотворительности.

– Да, он делает! Мы и лекарства поставляем бесплатно, и выплачиваем средства на лечение за границей. И еще проводим сбор средств, социальную рекламу, – вмешалась Дарья. Фонд – ее гордость.

Но не бизнесмена. Ярослав с интересом отметил, что Баренцев недоволен, что морщится и отводит глаза, не слушает того, что рассказывает жена. Может быть, вся эта благотворительность – только болтовня?

– Подавайте ужин! – крикнул он, прерывая, таким образом, рассказ Дарьи. Все встали и прошли в столовую. Прислуга, пожилая женщина в темной униформе, с серьезнейшим выражением лица расставляла блюда на огромном овальном столе. Белоснежная скатерть, завернутые в салфетки приборы, свечи. Ярослав не стал садиться за стол. Устроился около окна.

– Я не голоден, – заявил он, чем снова взбесил Дмитрия Рудольфовича.

– Не можешь ты быть не голоден. Я бы быка съел. Надо.

– Нет, – уперся Ярослав, игнорируя разносолы, которыми заполнили стол.

– Он вегетарианец, – прошептала Дарья своему мужу. Тот покраснел и тут же щелкнул пальцами. Через минуту на столе появились фрукты и какое-то овощное рагу, которое жена держала для диеты.

Все было по-семейному. Ужин при свечах, долгие разговоры о жизни, воспоминания, которыми так приятно делиться, глядя на танцующие лепестки пламени в камине. Бизнесмен рассказал многое, но все было не то. Старые истории, ничего не значащие признания.

– Что со мной будет? Это повторится? – спросил он, когда Ярослав стоял у него за спиной с горящей свечой в руке.

– Что?

– У меня был инфаркт. Теперь не хочу умирать, – тихо пробормотал бизнесмен, и Ярослав понял, что это и есть «оно» – страх. Самый базовый, от которого ни один еще не сбежал, хотя все пытались.

– Все умирают. И вы тоже.

– Что ждет там, – спросил Баренцев.

– Как и других.

– Суд? – И в голосе у Дмитрия Рудольфовича появилась дрожь. Животный ужас смешался с человеческим страхом, способным проникать свозь толщу неизвестности с помощью сознания. Уникальная способность разума спросить себя – а что будет потом? Такая полезная и такая пугающая, – никто больше не умеет задавать этого вопроса. Никто во всей вселенной.