— А жаль, — пробормотала я себе под нос и, запрокинув голову, уставилась в потолок.

Богдан вышел в коридор, плотно закрыл за собой дверь, чтобы не беспокоить хозяина дома. Потом присел рядом со мной на корточки и осторожно погладил спутанные волосы. В его лице отражалось беспокойство, в глазах светилась жалость.

— Ты как? — тихо спросил он.

Ответить «нормально» у меня не поворачивался язык. Я взорвалась вместе с Ратмиром в заброшенной обветшалой мануфактуре, и сейчас от меня осталась лишь телесная оболочка. Если это «нормально», то тогда вопросов быть не может.

— Ты меня ударил. Два раза.

— Прости.

— Придурок, подонок, негодяй, сволочь.

— Точно. — Он поморщился.

— Было больно. Оба раза.

— Хочешь ударить меня в ответ?

— Нет, я хочу тебя пристрелить. Это будет справедливо. Пощечину можно смыть только кровью.

— Дать самострел?

Я не выдержала и, сама того не ожидая, улыбнулась. Улыбка отчего-то показалась ужасно неуместной.

— Стриж уже знает о взрыве?

Богдан нахмурился:

— Конечно.

— Хочу поговорить с ним, — попросила я, разглядывая замысловатый узор на эльфийском ковре, застилавшем пол коридора. Наверное, Стриж сейчас в отчаянии. Старший брат являлся всем его миром, отправной точкой, непоколебимой твердью. Теперь его не стало.

— Позже. — Богдан нахмурился. — Думаю, ему сейчас не до разговоров.

— Ты прав. — Я тяжело вздохнула, неожиданно почувствовав облегчение из-за того, что он мне отказал.

Меня поселили в небольшой, но светлой комнате. Из окна открывался вид на лужайку и деревянные широкие качели с высокой резной спинкой.

— Тебе сейчас поесть принесут. — Богдан чувствовал неловкость, оставляя меня в чужом доме.

Он взбил подушки на кровати и предложил:

— Поспи. Ты выглядишь измученной.

Я безучастно кивнула, рассеянно разглядывая обстановку.

Мне хотелось заснуть и не просыпаться.

Как легко злиться на того, кто просто ушел. Наговорил кучу гадостей, хлопнул дверью, сбежал на другой конец света. Злиться и жить дальше, чтобы в один прекрасный момент выкрикнуть: «Видишь? Ты мне больше не нужен! Я могу без тебя!» Мне злиться было не на кого. Некому что-то доказывать. Мы с Ратмиром даже толком не знали друг друга, да и встретились всего седмицу назад. Тогда почему я чувствовала себя брошенной и так сильно злилась на него?

— Возьми мой коммуникатор. — Брат протянул приборчик со слепым зеркальцем. — Если что-то понадобится, тут же звони.

— Хорошо.

— Я пойду. — Он помялся, но потом все-таки поцеловал меня в лоб, как всегда делал, когда прощался. — Я люблю тебя, сестренка.

Я промолчала, а когда он открывал дверь в спальню, чтобы уйти, не удержалась:

— Прости меня, Богдан.

— За что? — Он удивленно оглянулся.

— За то, что подозревала тебя. Это было ужасно — думать, что ты хочешь меня убить. Мне казалось, что я попала в сумеречную зону. — Неожиданно даже для себя я всхлипнула. — Боже, я так виновата перед тобой!

— Ведка, остановись! — категорично перебил он поток извинений. — Ты моя младшая сестра. Проклятье, мы вместе выжили в нашей чокнутой семейке! Как я могу на тебя злиться?

У меня вырвался смешок.

— Обещаешь не закладывать меня отцу? — спросил на дорожку Богдан.

— Только если ты больше не станешь подливать мне сыворотку правды.

Он уехал, оставив меня тет-а-тет с пустотой внутри. Минул день. Его сменили сумерки, а потом из леса выступила мгла. Сначала она стелилась у самой земли, заползала под травинки, окутывала кусты, а потом потушила небо и зажгла фонари.

Я вышла на улицу и плюхнулась на плетеные качели. Над головой чернело небо, таращилась луна, похожая на спиленный с одного бока круг. Завернувшись в прихваченный плед, я включила экран и попыталась в бесконечном списке имен, больше похожих на клички, отыскать Стрижа. Потом выбрала голосовой поиск и произнесла:

— Ветров.

Аппарат принялся набирать номер. Я прижала трубку к уху и вдруг услышала знакомый красивый голос, от которого защемило внутри. Почему мне даже в голову не пришло, что на фамилию «Ветров» послушная зеркальная память найдет именно его?

«Вале, — поприветствовал меня Ратмир на латыни. — Вы позвонили на номер Ратмира Ветрова. Я не могу ответить, оставьте свое сообщение после сигнала. Позже я с вами обязательно свяжусь. Салве».

Со мной вежливым тоном говорил настоящий профессор истории. Из горла вырвался то ли стон, то ли вздох. Грудь ломило, и я не понимала, почему все еще могла дышать.

— Ветров, — приказала я коммуникатору и снова услышала короткое приветствие. — Ветров.

И снова.

— Свяжись со мной, пожалуйста, — пробормотала я, задыхаясь от слез, и опять велела прибору набрать Ратмира. Неожиданно из трубки вместо голоса автоответчика прозвучала тишина, а потом вдруг знакомый голос произнес:

— Богдан?

У меня на секунду остановилось сердце.

— Рат! — выкрикнула, вскакивая с качелей.

Коммуникатор жалобно пискнул и отключился, полностью разрядившись.

— Нет! — пробормотала я, пытаясь оживить потухшее зеркало. — Нет, нет! Только не сейчас! Проклятье!

Потыкав в черный экран, от злости отшвырнула приборчик в траву. Он звучно хрустнул о камень.

— Чем тебя обидел мой коммуникатор? — прозвучал недоуменный возглас Богдана.

Я резко оглянулась. Старший брат пересекал газон, направляясь ко мне.

— Ты соврал мне! — В моем голосе, прозвучавшем словно со стороны, слышалась злость. — Он жив! Ратмир жив!

Изменившись в лице, Богдан остановился. Я стремительно приближалась, желая ударить предателя побольнее.

— Я не врал тебе. Ты сама решила, что он погиб.

— Проклятье, Истомин! Когда ты научился так талантливо недоговаривать? — выдохнула я и толкнула его в грудь. Он поднял руки и отступил на шаг. — Как ты позволил мне думать, что он взорвался! Целый проклятый день я оплакивала его, чтобы потом вдруг дозвониться! Ненавижу тебя, Истомин! Немедленно набери его!

— Веда, успокойся, — примирительно отозвался брат.

— Я сказала, сейчас же! — выпалила я.

Неожиданно за разлапистыми дубами со стволами шириной в два человеческих обхвата взревел мотор автокара. Я настороженно замерла. Вдалеке завизжали тормозные колодки, словно кто-то яростно рванул с места и резко затормозил, чтобы вписаться в крутой поворот.