– Не надо! Не открывайте. Давайте вызовем мили… полицию! Пусть они сначала осмотрят квартиру…

– Осмотрят. Потом. Отойди, Саша. Того, кто принес статуэтку, давно в квартире нет.

Он открыл замок, вошел. Свет был включен, посему статуэтку фигуристки высотой сантиметров пятнадцать он увидел сразу. Она стояла на зеркальной полке, изогнувшись назад, на одной ноге и держа руками вторую, поднятую высоко над головой.

– Эта? – указал Михайлов подбородком.

– Угу, – ответила Санька.

– Кич советской эпохи, стоила копейки.

– На этом месте лежала банковская карточка Глеба, я ее положила в сумочку, потом вытерла пыль и ушла. У вас есть пистолет? Тот самый? Давайте осмотрим квартиру, а то я боюсь…

Он снял пистолет с предохранителя, затем, держа его перед собой, обошел квартиру, заглянув во все углы и шкафы. Это на всякий случай, конечно же, никого там не было, но Михайлов не успокоился:

– Возьми все, что тебе может понадобиться, поедешь со мной.

– Куда? – обрадовалась Санька, заметавшись по комнатам в поисках того, что может пригодиться. Не хотелось ей оставаться в квартире одной, ох, не хотелось.

– Поживешь в моем загородном доме.

– А это удобно? – притормозила она.

– Очень. Там все есть для удобства, даже бассейн.

– Но я не это имела в виду…

– Собирайся. Если так легко кто-то проник в квартиру днем, то он и ночью способен зайти сюда, когда ты спать будешь. Фигуристку он оставил неспроста, это какой-то намек, знак, которого я не понимаю. Пока из СИЗО не вышел Глеб, тебе нужно держаться подальше от этой квартиры.

– А ваша жена? – обеспокоилась Санька. – Она как воспримет мое появление?

– Никак. Ее там не будет. Поторопись.

Сборы были недолгими, Санька бросила в сумку халат, белье и сменную одежду, полагая, что в скором времени сюда вернется, во всяком случае, в это хотелось верить. В очередной раз Михайлов попробовал затащить Саньку в ресторан поужинать, она наотрез отказалась, не помог и аргумент, что ее платье сшито как раз для ресторанов и тусовок.

– Иронизируете? – надулась она. – Ваши тусовщицы вмиг раскусят, что мое платье – простая тряпка. Не хочу выглядеть белой вороной, не люблю, когда на меня пялятся…

– Мои тусовщицы, как ты выразилась, мечтали б в тряпках выглядеть как ты. Что предлагаешь – голодными лечь спать?

– Почему? Давайте купим продукты, и ужин я вам обеспечу через полчаса, как только приедем.

Подчинился он нехотя, распределил обязанности: она выбирает, из чего будет готовить, он оплачивает. Санька ответственно подошла к выбору, изучала упаковки, срок годности.

– Ты всегда так скрупулезно?.. – он повел рукой, мол, копаешься.

– Конечно. А вы хватаете, что под руку попалось? Никогда бы не подумала, вы не похожи на человека, которому все равно, что есть.

– Не все равно. Кстати, что ты пьешь? Вино или?..

– Ой, я вообще не пью. Пьянею даже от кваса, потом с трудом вспоминаю, что было, – зачем мне это?

Санька неосторожно выдала свое слабое место, Михайлов намотал на ус и закинул в тележку несколько бутылок, он не помнил, что там в доме в баре есть. Приехав в загородный особняк, Санька не сдержала восторга, даже не переступив порог, а очутившись на дорожке перед зданием:

– Ух, ты! Как красиво…

И правда, красота. Домик – как дворец в миниатюре с асимметрично расположенными окнами и балкончиками, окруженный кленами, елками и соснами. По стенам ограждения во дворе вился дикий виноград, он начал краснеть, желтели клены, газонная трава осталась зеленой. Краски осени делали двор нарядным и уютным, он был, как и дом, компактным.

– Заходи, – Михайлов открыл перед ней дверь.

С раннего утра, чтоб обязательно застать молодого человека дома, Крайний позвонил в квартиру. Что на Бориса, что на Константина можно ставить одно клеймо: качественный продукт. Однако в этой квартире царил беспорядок, на столике у дивана стояла почти пустая литровая бутылка виски и стакан. И лицо у парня было несколько одутловатое – слаб-с, раз прикладывается к бутылке.

Борис действительно не ждал гостей, тем более следователя, он засуетился, убирая разбросанные вещи и пряча их во встроенный шкаф.

– Квартиру снимаете или ваша? – полюбопытствовал Крайний.

– Снимаю, – ответил тот. – Я достаточно зарабатываю и могу позволить себе жить отдельно от родителей. Говорите прямо, зачем пришли, да еще в такую рань?

Неважно парень себя чувствует, отметил про себя Крайний, значит, и контроль эмоций у него ослаблен. Поскольку хозяин не предложил сесть, Юрий Петрович решил не задерживаться и забросать его не связанными между собой вопросами, чтоб невозможно было угадать, какой ответ выгоднее дать. Это своего рода тестирование, профессиональная фишка, помогающая получить правдивые сведения.

– Я попал в разгар драки, – начал Крайний, – кто был инициатором?

– Андрей, – быстро ответил Борис, Крайний не торопил, давал время на обдумывание ответов, и, подумав, он сказал: – Я его спровоцировал. И что?

– Не любите Андрея.

– Не люблю, – не отрицал мрачный Борис.

– А кому доверял Рудольф?

– Никому. Он мог посоветоваться, а потом выбрать вариант, который сам нашел.

– Мне кажется, Ие он доверял. Она была его любовницей?

Болезненная тема. Мускулы на лице Бориса задергались, и без того светлые глаза выбелила… ненависть. Неужели этот мальчик был так страстно влюблен в Ию, что и после ее смерти чувствует себя обделенным?

– Да, – наконец ответил Борис. – Но разве она у него была одна? Я помню штук десять любовниц, с которыми он расставался, едва те надоедали ему. Ия думала, что единственная, кого он любит, в этом она дура оказалась – горбатого только могила исправит.

– Значит, он исправился, – сделал вывод Крайний. – Насколько я знаю, другим любовницам Рудольф не покупал квартиры. Это немаленькие деньги, он их доверил Ие, следовательно, рассчитывал на длительные отношения с ней.

– Ну, о чем вы говорите! – завелся Борис, заметавшись по комнате. Нервный, очень нервный. – Какие длительные!.. Рудольф был полигамен, не приписывайте ему того, на что он не способен. Он мошенник по природе. Значит, ему выгодно было купить квартиру на имя Ии.

– Ну и в чем же причина драки? Какая отправная точка?

– Рудольф уволил Андрея, вышвырнул, как собачонку. А тот, узнав, что шефа убили, прискакал в офис, надеясь, что коллектив оставит его на прежнем месте… – Борис застыл, устремив взгляд в пол, затем неожиданно махнул рукой и, вздохнув, признался: – Причины, причины… Это был срыв и с моей стороны, и с его. Вот они, причины.