через окно же туда проник этот кареглазый хорошенький блондин? Или все-таки блондинка? Эх, в какое интересное время мы живем!

— Тут что, на этаже все парни красятся? — спросила я Лео с притворной издевкой. — И Коста тоже, да?

— В нашей академии не красишься только ты! — буркнул парень.

— Блин, отпусти! — завопила я, когда он подхватил меня за талию и потащил обратно в свой номер за шкирку. — Может быть, он там внутри! А вдруг ему стало плохо?!

— Естественно, ему стало дурно! От того, что ты так к нему ломишься!

— И срочно нужна помощь! — вопила я, брыкая воздух голыми ногами.

Но коронная фраза Леона: «Будешь капризничать — не получишь блинчиков!», сделала свое дело. Я окончательно сдалась и замолчала, решив, что обязательно придумаю новый план действий, как только получу немного энергии.

И уже через пару минут мы с Лео сидели и пили кофе с корицей и блинчиками. У этого парня действительно был целый номер в ВИП-корпусе, который походил на просторную двухкомнатную квартиру в стиле гламурного модерна — с двумя комнатами, кладовкой, балконом, огромной ванной комнатой и уютной кухней. Все было слишком чисто, подозрительно аккуратно, неправдоподобно красиво и чрезвычайно правильно. Интересно, это стандартная планировка номеров класса люкс или же все-таки у Лео был самый лучший друг-дизайнер интерьеров и куча профессиональных горничных?

Я решила подумать об этом на досуге, так как сейчас совершенно не было времени. Несмотря на то, что в номере Леона все было «мягким бежевым и теплым», я все-таки больше не рискнула разгуливать в одной футболке и боксерах. Он по-хозяйски одолжил мне пару мягчайших тапочек с кроличьими ушками и свои облегающие салатовые тренировочные шорты, которые все равно оказались велики мне, и потому нещадно спадали, а я их постоянно подтягивала.

Леон, как молодой аристократ, сидел за столиком напротив меня в своем мягком бежевом халате и с мокрыми золотыми волосами, идеально зачесанными назад. Единственная прядь светлых волос, мокрая, и оттого вьющаяся, закрывала его ужасный шрам. Парень аккуратно помешивал свое капучино в тонкой фарфоровой чашке изящной маленькой ложечкой.

Я же ела блины с «Нутеллой» прямо руками, при этом облизываясь и запивая их черным кофе из самой большой, заляпанной моими шоколадными пальцами, чашки. При этом я еще умудрялась разговаривать с набитым ртом.

— Круто-то как, чувак! Где ты научился так готовить?

Леон закатил глаза и недовольно покосился на крупные капли «Нутеллы», которые только что упали на чистую белоснежную скатерть.

— Не разговаривай во время еды! Вот, возьми салфетки, Джинни!

— Хто? Джинни? — переспросила я с таким удивлением, словно бы он назвал меня впервые этим чужим именем. Мне было абсолютно все равно, как и кто меня называл… лишь бы не Антонина, лишь бы не Анна.

— Джинни… — задумчиво повторил он, ловко орудуя ножом и вилкой — разрезая тонкий узорчатый блин, словно пестрый платок, — ты сказала, что сама исполняешь свои желания… Я решил звать тебя Джинни. На удачу.

— Спасибо, девочка моя! — улыбнулась я, уплетая уже третий блин и замахиваясь на четвертый. — Они просто офигенные! Я буду звать тебя… хм, и как же тебя звать? … Принцесса.

Леон вздохнул, но ничего не ответил. Судя по уголкам его губ, что слегка поднялись вверх, парень был не против. И как он только это сделал? Доедал уже второй блин, тонкий и резной, как произведение кулинарного искусства, и при этом его руки и губы оставались совершенно чистыми. Он сидел передо мной, выпрямившись и закинув ногу на ногу, как только что проснувшийся молодой бог, пожелавший испить кофе вместе с простой смертной студенткой. Бог тактичности, аккуратности и кулинарии, разумеется.

— Ты готовишь круче, чем моя соседка, — заявила я с набитым ртом, нещадно предавая Лизу. — Любой бы продал душу за твои блины!

Леон скромно улыбнулся, краснея. Ему приятно было смотреть на мое довольное, перемазанное «Нутеллой», лицо.

Сама не знаю зачем, я негромко добавила:

— Знаешь, тебе точно нужно было родиться девчонкой!

От удивления его тонкие брови взметнулись на широкий лоб.

— Это почему это? Ты и правда встречаешь первый раз в жизни парня, который умеет готовить? — спросил он с такой же интонацией, как если бы вопрос звучал «Никогда не видела парня, который бреется? А ведь в средневековье все бородатые ходили!» — Кем родился, тем и пригодился. По-твоему, парни не обязаны ни готовить, ни убираться? А что должны делать? Хамить, свинячить и все крушить? Прямо, как ты…

— Посмотрите на него — вылитая моя соседка Лиза! — захохотала я. — Ты был бы еще более ворчливой девчонкой, чем она!

Он, сильно смущаясь, густо покраснел, как помидор и чуть слышно добавил:

— Только бы если ты родилась парнем…

Тут настала моя очередь краснеть и смущаться. Хотя, чего там…

— Я бы только за! — выпалила я, от эмоций беря вместо своей чашки кофе кувшин с молоком и делая несколько больших глотков. — Будь у меня твои мышцы, я бы надрала Косте его тощий наглый зад! При первой же встрече он бы валялся на лопатках перед кабинетом Мадам Буффало!

Леон нахмурился и покачал головой, отчего его еще мокрые волосы заблестели золотыми переливами:

— Есть несколько способов уложить своего врага на лопатки! Ты можешь приручить его, как зверя. Сделать только твоим. Он пойдет за тобой на край света, убьет и умрет за тебя!

Я, конечно, догадывалась какой именно «способ» он имеет ввиду — «способ» коротких юбок, томных взглядов, умелого макияжа, сладких слов. Но я сейчас могла думать и говорить лишь об одном:

— Я бы смогла зарабатывать на нелегальных боях и без проблем оплачивать учебу в Академии! Скажи, скольких ты уже уложил?

— Какая разница? — угрюмо ответил он. — Поставь молоко на место! Нельзя пить из горла кувшина! Ты куда это?

Но я была неумолима, и уже вскочила на ноги, подбегая к холодильнику, чтобы достать еще молока — слово за слово, мне удалось осушить кувшин полностью.

Мне нужно было спросить у него кое-что, но как бы я ни старалась перевести тему в нужное русло, у меня совершенно не было никаких идей. Поэтому я задала вопрос прямо в лоб — отличная стратегия для всех самых неудобных вопросов.

— И… блин, да! Зачем ты вчера изменил условия боя? Сэмми все доложил Косте!

— Я…просто устал… — тихо ответил он, опуская голову и плечи. — Что, если я не хочу драться? Я ненавижу кровь, стоны, насилие…

— И ты хотел попросить Джинна, чтобы он дал тебе денег? — продолжала я, открывая дверцу холодильника и доставая оттуда целую картонную коробку молока. — Гениально! Ну