О господи, что это?!! Не может быть!!! Он все-таки пришел, сволочь! Нашел дорогу домой, и его впустили! Он пришел и стоит под дверью! Под моей дверью!

Но почему под моей? Почему он прибежал сюда, а не в морг, где лежит теперь тело его хозяина? Он должен стоять там, под их окнами, этот чертов пес. Собаки ведь так преданны, что проявляют порою чудеса. Они могут найти своего друга где угодно. Если только их не запереть под замок…

Дикая боль вдруг раздирает мою голову. Длинная раскаленная игла снова медленно ввинчивается в череп. Я тебя прошу: не вой! Ты разрываешь мне сердце. Я слышу, как ты умираешь, и ничего не могу поделать. Твоя боль передается мне. Это я теперь вою. Мы вместе…

Перед глазами вспышка. Я все вспомнил! Главное, я вспомнил, за что так ненавидел ту женщину. Которая решила от меня уйти. Предательница, лишившая меня единственного друга.

Господи, какой же я болван! На меня, похоже, затмение нашло. Зачем же я убил всех этих людей? Эти соседи… Они, похоже, существовали только в моем воображении.

Потому что это моя собака.

Людмила и в самом деле застряла в комментариях на Дзене. Она давно уже ловила себя на мысли, что это сродни зависимости, наркотической или алкогольной. Так и хочется, чтобы эти цифры росли: число подписчиков, лайки, деньги, которые накапали, блог-то монетизированный. За каждую статью платят. И все зависит от тебя, надо только чтобы зашло. Написать так, чтобы люди к тебе потянулись. Ответить на комментарии, поощрить, чтобы писали еще.

И она писала, отвечала, постепенно входя в азарт…

Муж с утра ушел на работу, сказал, что надо выбираться из этой ненормальности, когда все у тебя онлайн: и работа, и досуг. И жена, которая постоянно торчит в гаджете. Поэтому Сергей поставил вопрос перед руководством ребром: или-или. И поехал закрывать больничный.

Дочь пока еще была на удаленке, но пошли слухи, что и старшеклассников скоро снимут с затянувшегося карантина. Людмила с тревогой ждала новостей. Когда уже поймают этого маньяка? Любку из дома страшно выпускать.

Хотя убил-то он теперь мужика. И лучшая подруга, психолог, сказала, что все дело в сумке. Но все равно страшно.

Подводя итог своего ковидного заточения, Людмила набила в блоге статью:

Она поставила точку и невольно вздрогнула: зазвонил мобильник. Глянула на дисплей: Стас. И с радостной новостью: маньяка задержали! Разумеется, она хотела подробностей…

– Заходи. – Людмила сочувственно посмотрела на помятого Самохвалова.

Небрит, ботинки грязные. Лицо усталое, но зато довольное.

– Может, пивка? – подмигнула она.

– Я за рулем, – с сожалением сказал Стас. – Если я снова вернусь домой без машины, то наутро меня ждет чемодан со шмотками, стоящий в прихожей. И – на выход.

– Это ведь твоя квартира. Ты же платишь ипотеку, а не Марина, – напомнила Людмила, принимая у Стаса куртку.

– Но я ведь благородный человек, не сволочь, – он тяжело вздохнул. – Не могу же я выгнать на мороз жену с маленьким ребенком.

– У твоей Маринки мама есть. Которая только обрадуется.

– Возможно, ты права… Пожрать есть чего? – Стас прошел прямиком на кухню.

– А как же! Остатки вчерашнего банкета. А хочешь, борща налью.

– Хочу! Очень! Накорми меня, пожалуйста!

Людмила терпеливо ждала, пока он наестся. Хотя Стас видел, как горят ее глаза. Иванова жаждет подробностей.

– Не переживай, его взяли. – Он опять принялся за борщ.

– И кто это?

– Маслов.

– Маслов?! Погоди, а как же тогда собака?!

– Собака была, – энергично жуя, сказал Стас. – Он, когда женился, усыпил обожаемого пса. Баба его заставила.

– Поверить не могу! Ведь я его помню, Маслова. Мы ведь в одном доме живем, поэтому сталкивались. Во дворе, на парковке. Я по фоткам его вспомнила, которые Леша показывал.

– Опознать его сможешь? – Самохвалов облизал наконец ложку. – Вкусно.