– Опознать? – Людмила заколебалась.

– По возрасту подходит. Ты сама говорила, что мужчине, напавшему на тебя, лет сорок.

– Но ведь это Маслов! Сосед! Я никогда не думала о нем как о маньяке!

– Самое время подумать. – Стас принялся за второе. – Когда еще дома покормят… Ты зайди в Инстаграм Анжелики. Посмотри фотки. Наверняка есть те, где она с мужем.

Людмила отрезала ему еще один кусок холодной, но тем не менее вкусной свинины, подложила в тарелку гарнир и полезла в смартфон. Инстаграм Анжелики Масловой пестрел фотографиями. Но в основном ее самой. У Людмилы невольно слюни потекли: ничего себе подписчиков! И лайков. Девушка была популярна. Еще бы! С такой броской внешностью! И с такой фигурой!

Фотографий из фитнес-клуба было полно, Анжелика ими даже злоупотребляла. И в купальнике хватало. В совместном, подчеркивающем осиную талию девушки, и раздельном, так что видны были кубики накачанного пресса. Даже в нижнем белье были фото. А вот ее мужа Людмила отыскала с трудом, и то пришлось откручивать ленту назад. И долго откручивать. Даже не будучи хорошим психологом, нетрудно было догадаться, что Анжелика в поиске и про мужа предпочла забыть.

Маслов, видать, бесился, читая блог своей жены в Инсте. А в особенности из-за ее фотографий в купальнике и в нижнем белье. Это любого мужика сдернет, а уж если в его психике есть отклонения…

Людмила засомневалась. Но, и глядя на фото Маслова, она не могла с уверенностью его опознать. В парке в тот вечер было темно, да еще и в глазах пелена стояла, когда маньяк душил.

– Ну что? – Стас наконец насытился.

– Я не смогу дать против него показания, – с сожалением сказала Людмила.

– Да ты что?!

– Стас, там и без меня обойдутся. Леша сказал, образцов для анализа ДНК полно.

– В кусты, значит? – Самохвалов разозлился.

– Да пойми ты: я не уверена, что это был Маслов!

– Это потому что он твой сосед? Или в полицию идти не хочешь? Все еще штрафа боишься.

– Ничего я уже не боюсь. Надо будет – пойду. Но тот мужчина был, как мне кажется, малость похудее.

– Это же фото… На видео и на фотографиях люди кажутся побольше, чем в жизни. Фото полнит, одним словом. Ты Маслова давно вживую видела?

– Я не помню, – Людмила виновато отвела глаза.

– Ладно. Его следователь все равно раскрутит. Улик – во! – Стас чиркнул себя ладонью по горлу. – В общем, я свое дело сделал. Надеюсь, что от меня теперь отвяжутся. А мне пора подумать о том, как жить дальше. Спасибо за обед.

Он встал. Людмила с жалостью посмотрела на его потертые джинсы и перевела взгляд на небритые щеки:

– Образуется. Я с Любой поговорю.

– А при чем тут Люба?

– Она поговорит с Лешей.

– А то я сам не могу с ним поговорить!

– Ты – не можешь. Разговор у вас не получится. Он не умеет прощать, а ты не умеешь просить. Если Градов и сделает одолжение, то мне. Через Любу. В память о шоу «Игра на вылет», где мы с ним когда-то лишь чудом выжили. Я не люблю об этом вспоминать, но если надо…

– Я тебе, в общем, никто, – хмуро сказал Стас.

– Мы все друг другу никто. Люди, не связанные кровными узами. Люба, Сергей, Леша… Но зачастую бывает, что с чужими людьми намного комфортнее, чем с родственниками. Так почему для них что-то сделать, наш кровный долг, а для друзей нет?

– На философию потянуло, Иванова?

– Так я ж две недели дома просидела! Было время подумать. В общем, не твоя печаль. Езжай к Маринке.

– Я лучше на работу. Сейчас заказов наберу – и допоздна.

– Тогда я тебе с собой сэндвичей сделаю. Свинины еще много. А Серый борщ на ужин похлебает.

Самохвалов посмотрел на Людмилу с благодарностью. Чем дольше живешь, тем меньше друзей. Куда-то они деваются. Позвонить бы, да лень. И что скажу? Как жизнь? Понятно, что хреново. Какая сейчас может быть жизнь, когда все по норам сидят.

И, не пойди Иванова тем вечером в парк, оборвалась бы и эта дружба.

– Созвонимся, – сказал Стас перед тем, как закрыть за собой дверь.

В тот момент он верил, что в деле о псе-призраке поставлена точка.

* * *

Маслов сидел сгорбившись и почти неподвижно. Он и так-то сутулится, а тут скособочился, растекся на неудобном стуле, глядя себе под ноги, и бурчал что-то невнятное. Допрашивать его было неимоверно трудно.

– Николай Георгиевич, вы признаете свою вину?

– Вину, какую еще вину? – Маслов упорно не смотрел на того, кто его допрашивал.

– Улики, найденные в вашей квартире, свидетельствуют о том, что вы убили свою жену.

Маслов молчал. И следователь надавил:

– У вас в квартире найдено пальто. Оно в довольно-таки странном виде. Вы его постирали.

– А что, стирать нельзя?

– А почему в химчистку не отдали? Хорошее драповое пальто. Зачем вы засунули его в стиральную машинку? Выбросить было жалко? Ведь вы его испортили. Там, в парке, – намекнул следователь.

– Хорошее пальто, чего его выкидывать, – Маслов все так же безразлично смотрел в пол.

– И все же его можно идентифицировать. Именно в этом пальто вы бросились за своей женой вечером восьмого января. После того, как вы с Анжеликой поссорились и она решила от вас уйти. Мы еще раз внимательно посмотрели записи с видеокамер. Пальто можно идентифицировать. Вы прибегли к маскировке, но есть детали, которые позволяют следствию определить, что это именно вы, Николай Георгиевич. К тому же у нас есть два свидетеля. Оба дожидаются очной ставки с вами. Пригласить, или вы напишете чистосердечное признание? Пальто вы отстирали, и свитер тоже. А вот про майку забыли. И про ботинки. Крови было столько, когда вы зверски избивали жену бейсбольной битой, что и свитер пропитался. Его вы постирали вместе с пальто. Но не заметили крохотных пятнышек на нижнем белье. Кровь попала и на вашу майку. Вы еще какое-то время в ней ходили, а потом засунули в бак с грязным бельем. И ушли в запой. Майку мы нашли, она отправится на экспертизу. Вместе с ботинками. Но я почему-то уверен, что кровь на ней принадлежит вашей жене. Что касается свидетелей, то я их сейчас приглашу…

– Не надо. – Маслов внезапно поднял голову. Взгляд его был осмысленный. – Она меня видела, эта старая сука.

– Вы про консьержку?

– Старая сука, – упорно повторил Маслов. – Я ей денег хотел дать, да она куда-то провалилась. Спросил – сказали, что уехала. Когда будет – неизвестно.

– Вы хотели подкупить консьержку?

– Больше меня никто не видел.

– А как же Кристина? Ей вы тоже хотели дать денег, чтобы молчала?

– А, еще одна сука. Нет, сучка. Женина подружка. А эта здесь зачем?