— Ага, — сказал Пол, — и три машины. Хочу, чтобы Дженнифер забрала меня из лагеря на своей машине.

— Отличная идея, — сказала Эшлин сквозь зубы. «Маленький предатель». — Фасоль готова.

Она раскладывала еду по тарелкам и думала, не поздно ли еще засунуть голову в духовку? Майкл, этот идиот, который не умеет держать язык за зубами, слишком любопытные дети и гламурная сучка с микроскопическим задом, катающая ее сыновей на спортивной машине! Не много ли для одной несчастной женщины?

Джо вышла из машины, чтобы размять затекшие ноги. Поездка выдалась не из легких. В конце лета на дорогах, ведущих к западному побережью, количество машин резко увеличивалось. Грузовики везли урожай, а трейлеры — многочисленных туристов. Этот разношерстный кортеж еле тащился, отчего Джо, которой не терпелось домой, шла на обгон при первой же возможности, увы, предоставлявшейся не так часто, как ей хотелось. За два утомительных часа она добралась до Лонгфорда, преодолев только половину пути. Вокруг царила идиллия, где не было места спешке, а занятия сводились к тому, чтобы греться на солнышке, любуясь коровами и изумрудно-зелеными лугами, — типичная картина ирландского пригорода, которую Джо наблюдала от самого Нейса.

За те пятнадцать лет, в течение которых Джо добиралась домой по трассе № 4, соединяющей Дублин со Слайго, у нее выработался стойкий иммунитет к местным красотам. Ни пейзажи, ни тем более коровы не производили на нее впечатления. Поэтому, выехав из Дублина, она нажала на газ, вознамерившись как можно быстрее покончить с путешествием по Долине Фаль[36]. Однако к обеду основательно проголодалась (из-за токсикоза она по-прежнему не могла есть по утрам), так что в Лонгфорде совершила вынужденную остановку.

«И как ты собрался расти, если не даешь маме хорошенько покушать?» — мысленно поинтересовалась она у малыша и направилась к ресторану «Лонгфордские врата». Разминая затекшую шею, Джо подошла к стойке. Что взять? Полноценный обед или просто сэндвич?

Симпатичный бармен с восхищением оглядел высокую, длинноногую брюнетку в свободном платье. Краем глаза Джо заметила этот взгляд и не смогла удержаться от легкой дразнящей улыбки. Затем, привычным жестом поправив волосы, отправилась в зал. Парень за стойкой ее не интересовал, но приятно согревала мысль, что одна улыбка — и он твой.

Подкрепившись порцией салата с курицей и чизкейком, около двух пополудни она вновь сидела за рулем. Проезжая мимо знакомых деревушек, которые в течение многих лет были вехами на пути домой, она чувствовала, как сердце начинает биться чаще. Сколько раз она колесила по этой дороге, умирая от нетерпения увидеть маму, Шейна и Тома, рассказать им о своих делах и послушать, что новенького у них, В этот раз у нее была сногсшибательная новость. Но Джо решила, что расскажет о ребенке после праздника брата. «Сорок лет бывает раз в жизни», — подумала она. Нехорошо будет затмить своей сенсацией вечеринку-сюрприз, которую ее невестка Мэри готовила не одну неделю.

Джо решила, что сначала расскажет маме. Лаура Райен отличалась удивительной проницательностью — ей хватило бы и нескольких секунд, чтобы обо всем догадаться, поэтому Джо, узнав о беременности, всего пару раз звонила ей из офиса. Не то чтобы она боялась. Мама не станет падать в обморок из-за того, что Джо забеременела вне брака. Она никогда не была ханжой вроде тех, что обсуждают «неприличных» соседей, пришедших на мессу. Просто Джо понимала, что маме пришлось несладко, когда после смерти мужа она осталась с тремя детьми на руках. Джо тогда только что исполнилось четыре, Тому — семь, а Шейну — десять. Лаура заменила им отца и осталась единственным добытчиком в семье, управляя небольшой молочной фермой, которая осталась после смерти мужа. И пока у нее были силы работать, она точно знала, что ее дети не будут нуждаться ни в чем.

Когда дела шли совсем плохо, они продавали яйца, которые несли их замечательные род-айлендские курочки, и чудесное масло, которое сбивали каждую неделю. Джо нравилось помогать маме. Она собирала яйца утром и вечером, оставляя в каждом гнезде по штучке, чтобы сбитые с толку куры опять неслись на следующий день. Юность Джо прошла на ферме — она умела управлять трактором, доить и даже знала, как помочь корове отелиться.

Когда Том решил учиться на ветеринара, Лаура принялась вязать свитера из шерсти и продавать их в местной сувенирной лавке, помогая платить за обучение. Теперь, когда всеми делами на ферме занимался Шейн, финансовые трудности Райенов остались в прошлом. Брату удалось превратить небольшое хозяйство в процветающий бизнес. Лаура до сих пор держала кур, сама делала масло, но теперь, оставив позади двадцать лет тяжкого труда, она могла позволить себе отдохнуть.

Джо вспомнила, как когда-то рассказывала маме о своих планах, о будущем муже и семье. Ей было семнадцать, и голова шла кругом от любви, которая, как тогда казалось, была любовью всей ее жизни. Она мечтала о сказочной свадьбе и прекрасных детках, о бунгало на берегу моря с теннисным кортом и огромным садом, в котором ребятишки могли бы играть. Она хотела много детей, не меньше дюжины.

Семнадцать лет спустя подростковые мечты казались ей нелепыми и смешными. Но сейчас у нее достаточно денег, чтобы самой растить ребенка. А тогда все, что у нее было, могло поместиться в обувную коробку: стопка зачитанных книг да четыре альбома Дэвида Боуи. И еще на ее счету было тридцать фунтов почтовых переводов. Хватило бы на пару подгузников. Она надеялась только на Стива, богатого и умного парня, с которым встречалась. Интересно, каким бы он стал отцом?

Джо проехала мимо автобуса, направлящегося в Дублин. Там он подберет утомленных служащих и студентов и повезет их домой. Эти поездки навсегда останутся в ее памяти. Бесконечная мокрая дорога, унылые остановки, часы барахтанья в плотном потоке машин и только одна короткая передышка в Маллингаре с чашкой горячего чая. Четыре часа в шумном автобусе вряд ли назовешь идеальным началом уикенда.

Одна промозглая январская ночь особенно запомнилась Джо. Недалеко от Фоксфорда автобус сломался, и она вместе с другими пассажирами прождала на дороге два часа. Джо ужасно замерзла: дул сильный ветер, а в автобусе не работало отопление. Кто-то поделился с ней тремя кусочками шоколада и глотком чая из термоса, но этого было недостаточно, чтобы согреться. Когда Джо наконец добралась домой, Лаура, успев убедить себя в том, что произошла ужасная автокатастрофа, была на грани нервного срыва. Джо понимала ее страх. Всего в нескольких милях от того места, где застрял автобус, дорога делает резкий поворот. Там на обочине до сих пор стоит маленький белый крест, и несколько искусственных цветов обрамляют надпись «покойся с миром». В детстве Джо очень нравились эти небольшие обрывы и гроты: обочины там всегда украшены цветами и статуэтками Девы Марии в лазурных одеяниях.

Перед Баллин дорога расширялась и переставала петлять. Джо вспомнила, как они со Стивом ехали в «мерседесе» его матери на танцы. Тот был роскошного желтого цвета, с бежевым салоном, в котором умопомрачительно пахло кожей и дорогой машиной — гордостью и радостью миссис Кэвэнэг. Стив не справился с управлением на повороте, и машина чуть было не оказалась в канаве. Он здорово перетрусил, но не из-за того, что они могли погибнуть или покалечиться, а из-за машины. В этом был весь Стив, но в семнадцать лет Джо мало что понимала. Хотя разве теперь что-то изменилось? Ведь она наступила на те же грабли. Наверное, у Ричарда и Стива есть какой-то общий ген, «ген мерзавца», который заставляет их забывать обещания и бежать от ответственности, едва на горизонте появляется кто-то более интересный, чем ты. «А вдруг это передастся малышу? — подумала Джо. — Вдруг родится мальчик, который вырастет копией Ричарда?» Она приказала себе не глупить, легонько коснулась живота и включила радио. Чарующий голос Мэрайи Кэри окутал салон машины. Та пела о мужчине, который хочет свободы, но никогда не покинет свою возлюбленную. Джо задумалась, отчего же она не смогла удержать своего парня.