— Обычно ты и за сейфами не охотился, — резонно возразил Псих. — Таскал «золотых рыбок», «светляков» да «грави» какие-нибудь. А сейчас ставки повыше и добыча поинтереснее. Да ещё учти, что за сейфом охотится много кто, и это известно наперед. Покатилов перестраховывается. Использовать ученых в полной мере он не в состоянии, но хотя бы для вывоза добычи и нас из Зоны — почему бы и нет?

Нельзя сказать, что Кекс полностью удовлетворился данным объяснением, но решил больше не спорить. Тем более что это отнюдь не шло вразрез с указаниями босса: тот велел во всем слушаться Психа. Ну а раз велел, надо слушаться, стало быть.

Единственное, что Кекс во всех нынешних раскладах не понимал, зачем Покатилов вообще послал его вместе с Психом. По идее, Псих прекрасно управился бы и сам. Да и в целом текущий выход в Зону разительно отличался от всех предыдущих. Никогда ещё на команду Кекса не охотились целенаправленно. Одно дело отбиваться от обыкновенных монстров Зоны, опасных, но чаще всего тупых и бесхитростных, а значит — предсказуемых. И совсем другое — противостоять кому-то умному, настойчивому и опасному, умеющему вдобавок на расстоянии усыплять и, вероятнее всего, брать под контроль тоже.

Как уберечься от последнего, Кекс не мог даже предположить.

Полевой исследовательский пост научники промеж собой по-простецки именовали заимкой. Располагалась она к востоку от диких земель и тех самых неистребимых трущоб, в которых какой-то предприимчивый шалопай открыл самый первый бар в Зоне — «100 рентген». Сиверцев краем уха слышал, что нынче баром управляют совершенно другие люди, нежели те, которые его открывали.

Впрочем, это было не важно, потому что группа Тараненко вовсе не собиралась посещать сталкерский бар. У вольных бродяг извечные трения с военными, а в Зоне наука сильно от военных зависит. О баре Сиверцев вспомнил лишь потому, что с брони то и дело докладывали — видим вооруженных людей.

Когда-то давно военные сталкеры, едва завидев вольных, без разговоров открывали стрельбу на поражение. Но примерно с того момента, когда Стрелок отключил выжигатели, ненужная стрельба поутихла. Да и вообще атаковать нелегальные экспедиции в Зону стало небезопасно: многие могущественные люди (в том числе плотно связанные с Зоной высокопоставленные начальники) заимели там немало приватных интересов. В которые зачастую не рисковали впутывать служивых, обходились опять же приватно нанятыми спецами самого высокого уровня. И экипированы эти спецы зачастую были лучше, чем военные. Поэтому, необдуманно саданув из автомата по абстрактному бродяге, вояки вполне могли получить в ответ тепловую ракету. Шарах — и спрашивать некого, зачем, мол, стреляли. Постепенно, но достаточно быстро, отношения между вольными и военными сталкерами свелись к молчаливому нейтралитету. Мы не замечаем вас, вы не замечаете нас. Тем более что сталкивались одни с другими в основном на маршах, ибо вольные все больше лазили за хабаром в такие гиблые места, куда военных не пускали инструкции, и наоборот — туда, куда разрешено было соваться военным, бродягу и калачом не заманишь: нет там для бродяги ничего интересного. Ничего такого, что можно тайком вынести из Зоны и удачно продать. В результате худой мир между военными и вольными сталкерами оказался куда устойчивее и долговечнее короткого периода войны.

Сиверцев по интонациям чувствовал, что матерые охранники, ещё помнившие, как гоняли сталкеров-левачей, вынуждены сдерживать себя. А в окрестностях бара какого только люда не шаталось!

Вдвойне странно было, что пост-заимку расположили так близко от мест паломничества вольных сталкеров.

Внешне пост выглядел очень похоже на башенку автоинспекции, только был трехэтажным. Ну и периметр вокруг него возвели на совесть — бетона и колючей проволоки при строительстве явно не жалели. На плоской крыше заимки оборудовали навес с турельным пулеметом. Там, ясное дело, все время кто-то дежурил. В данный момент дежурили двое парней-мордоворотов, очень похожих на охранников вездехода.

На заимке тоже долго не задержались: по-быстрому сгрузили-разгрузили чего полагалось, Коля-химик кашлянул на прощание, пробормотал: «До свидания, Максим Николаич! Пока, ребята!» и убрел со своим планшетом за колючку, а вместо него в вездеход ввалился долговязый лысоватый мужичок в блеклом от частых стирок комбезе, расшнурованных ботинках и при черно-красной сумке с эмблемой футбольного клуба «Манчестер Юнайтед» на боку. Мужичок пребывал в приподнятом настроении, видимо, по причине скорого возвращения из командировки. Он с удовольствием пожал руки всем, кто был в вездеходе, и умостился на самой задней лавке, у двери в грузовой отсек.

Тут же и тронулись. Тараненко подсел к только что сменившемуся мужичку и довольно долго с ним о чем-то разговаривал, изредка ещё и жестикулируя. Мужичок в основном отвечал на вопросы, иногда коротко, иногда пространно — по крайней мере так Сиверцеву показалось.

Вездеход теперь полз медленно, потому что охранники вновь спешились и вели экспедицию, выстроившись уже привычной дугой. Более или менее накатанная дорога исчезла, теперь шли по совершенной целине со всеми полагающимися сюрпризами, задержками и остановками. Сиверцев продолжал глядеть в обзорный экран, но уже без былого жадного интереса: рутинное передвижение по Зоне успело надоесть и ему.

Меж тем навалился вечер; небо ощутимо потемнело, да и вообще снаружи сделалось сумрачно и как-то недобро; включенные прожектора только усугубляли общее довольно тягостное впечатление.

Видимо, не только Сиверцеву сделалось не по себе. Щелкнул динамик внутренней связи, и старший маршрута обратился к шефу из кабины:

— Слышь, Николаич, смеркается. Мож, задраимся и тут заночуем?

Тараненко отвлекся от беседы со сменившимся мужичком.

— Так осталось-то всего ничего, километра четыре! — сказал он не очень уверенно. — Неужели не дотянем?

— Ты же знаешь, по темноте кататься — гиблое дело. Ну его, завтра по светлому доберемся.

— Н-да, — вздохнул Тараненко. — Жаль, конечно, но что делать? Командуй ночевку.

— С удовольствием, — отозвался старший маршрута, хмыкнул и отключился.

Отданных команд в пассажирском отсеке слышно не было.

Через несколько минут сухо клацнул, отворяясь, люк, и в вездеход полезли бравые мордовороты. Все шестеро. В пассажирском отсеке сразу стало тесно.

Обзорный экран без предупреждения погас, триплексы заблокировались бронеплитами, зато включился верхний свет. Странно, но освещенный отсек ещё сильнее уменьшился в размерах. Хотя отключившийся экран тоже этому поспособствовал — Сиверцев подумал, что прежде он создавал ложное ощущение дополнительного объема, наподобие того, которое возникает в комнате с большим зеркалом вместо стены.

Охранники дружно переместились в грузовой отсек, а возвращались оттуда по одному, без брони и оружия. В тупичке за переборкой, как выяснилось, помещался крохотный камбуз, и в данный момент один из охранников, весело переругиваясь с товарищами, заливал воду в котел, очень похожий на железнодорожный, в которых проводники кипяток для чая греют.