поняли. С чего вообще решили, что вы, господин Князин, здесь что-то решаете?

Пожалуй, стоило дать Князину переварить эту мысль, пока его мозг не украсил собой шеренгу орденоносцев за его спиной. Я сделал короткую паузу, ожидая резкой отповеди в ответ — но её не прозвучало. Похоже, глава ордена Щита накрепко завис от происходящего.

Я перешагнул через Левона и сощурился, глядя на старика.

— У меня не было времени, чтобы разобраться, что здесь к чему — но я уже в полнейшем недоумении от того, что вы и ваш орден вообще продержались до этого момента, — я подал руку Боре, помогая ему подняться. — Вы хоть понимаете, насколько шатка ваша позиция?..

Иван раскрыл рот, но, кажется, так и не смог выдавить из себя ни звука.

— Раевские, Драгины, Бисфельды, другие семьи, имеющие маломальский вес — все они без особых усилий сожрут ваш якобы сильнейший орден, — продолжал я. — Они ни во что вас не ставят. Может быть, когда-то, много лет назад, когда вы ещё не расслабились и не решили, что можно почивать на лаврах — но не сейчас.

Я покачал головой. Молчание Князина продолжалось.

— Пройдёт ещё пара лет, и о вашем ордене не вспомнит никто, — голос мой прошёлся сталью. — Или вы думали, кто-то станет воспринимать всерьёз орден, который, поджав хвост, сидит в своём поместье и боится сделать шаг наружу?

— Если бы ты не отобрал камень у Граала… — наконец выдавил из себя Иван Князин, — ничего бы не случилось…

— Вы правда так думаете? — жёстко оборвал я. — Думаете, до этого проблем у вашего ордена не было? Как считаете, господин Князин, почему именно Красный орден вспыхнул во всех новостных программах, а не я? Уж не потому ли, что общество попросту забыло о том, что таковые объединения существуют? И любое упоминание про триумф орденов вызовет гораздо больше внимания, нежели что-то другое. Знай враг, что есть настоящий орден — стал бы атаковать в открытую?

Я сцепил руки перед собой.

— …при всём текущем положении… — пришлось стать серьёзным. — Думаю, ордену Щита оставалось существовать года два, и это при самом радужном раскладе. Так что я даже делаю вам услугу, форсируя события.

Глаза Князина снова заливались яростью; кажется, он уже вполне переварил мои слова и собирался что-то ответить.

— Не все проблемы можно решить, спрятавшись за стенами штаб-квартиры, — отрезал я, не позволяя ему начать. — Для решения некоторых проблем нужно быть активным — и решительным.

— И это говорите мне вы? — всё-таки вспылил Князин. — Поглядите на себя! Чем ваш орден занимался всё это время? Какую борьбу показывали вы на протяжении последних десятков лет? Я о вас услышал впервые меньше месяца назад!..

Я спокойно подождал, пока он закончит вопить, и заметил:

— Это сейчас не имеет никакого значения, — голос мой вернул свою невозмутимость. — Мы вышли в свет, а обратного пути нет. Нейтралитета в этих событиях принять не получится.

Я сделал секундную паузу, глядя на вытягивающее лицо Князина.

— …остаться в стороне — значит, попрощаться с орденом, — закончил я. — И вас это касается сильнее остальных, господин Князин.

Лицо Ивана нехорошо напряглось, очертив скулы; глаза сверкнули. Я бы совершенно не удивился, пустись он сейчас в новые вопли, в пролитие крови и прочее…

Но он вместо этого лишь мотнул головой и махнул рукой.

— Так на чём мы остановились?.. — я приподнял бровь. — Ах да, колени.

Я резво шагнул вперёд. Приходится делать всё самому.

— Стой, Эраст, — остановил меня Князин, отшагнув ближе к шеренге. — Я не хочу терять своих бойцов. Если ты действительно хочешь помочь орденам восстать, то… стоит обговорить условия нашего союза.

— Мне предложить взамен сейчас нечего, — я хмыкнул.

— Кто бы сомневался, — сплюнул тот и пошагал в сторону главных дверей. — Идите за мной.

Кажется, я хоть и не убедил главу ордена Щита до конца, но, по крайней мере заставил его усомниться в собственной силе. Что ж, целый орден под моим личным командованием, конечно, заметно упрощает мою задачу.

Это прогресс.

…мы с Князиным шагали быстро, практически вровень; Альтар старался держаться следом, а Боря и остальные и вовсе семенили в хвосте. Что до орденоносцев, охраны и прочих — то их либо вовсе не было в поле нашего зрения, либо они мелькали где-нибудь в конце коридора и спешили убраться вон с дороги. Грозовое предчувствие охватило всю штаб-квартиру; никто не понимал, что именно происходит, но каждый не желал оказаться в эпицентре грядущей бури.

Войдя в очередной арочный проход, мы попали в самое сердце ордена Щита — огромный зал с витражными потолками. Я чуть восторженно улыбнулся.

Центральный зал казался необычайно людным, но большинство орденоносцев, разумеется, всё ещё были не осведомлены о случившемся. Оглядывая новых союзников, я продолжал улыбаться, увеличивая влияние Натиска. Лица бойцов вытянутые, страх и непонимание в глазах. Взгляды летели на меня и Альтара со всех сторон, и в какой-то момент мне показалось, что кто-то смотрит мне и в спину…

— Веди в зал совещаний, — я поглядел на Ивана.

Он кивнул…

…и мы быстрым шагом подошли к одной из десятка дверей — той, за которой, судя по всему, был расположен главный мозг ордена. Солдаты Щита — те, что до сих пор боялись сдвинуться, будучи подверженными мощному Натиску — кое-как расступились перед нами.

Дверь открылась. Мы с Альтаром шагнули внутрь. Четыре человека, сидящих за круглым столом. Средний возраст этого «мозга» не уступает возрасту Ивана Князина, а лица… казалось, им ещё больше наплевать на то, что станет с орденом Щита.

В остальном всё выглядит стильно. Знакомые гербы, фотографии на стенах, где Иван пожимает руки важным людям, пафосные щиты под фотографиями и полочка с элитным пойлом.

— Всех приветствую, господа, — Иван Князин обвёл взглядом коллег. — Прошу представить вашему вниманию людей из Красного ордена. Была предложена помощь в борьбе за место под солнцем и…

— Нет времени для обмена любезностями, — я пододвинул к себе стул и приземлился на него. — Мы должны как можно раньше выступить против тех, кто держит в своих запасах камни Азраиля. Противник силён, хладнокровен и жесток. Но задача вполне реализуема, если будет возможность добиться полного повиновения.

Лица сидящих в зале совещаний вытянулись от изумления — что, впрочем, неудивительно. После сказанных слов, разумеется.

— Постарайтесь объяснить, — подал голос один из сидящих. — Как вы собираетесь отнять камень?

— Это вам объяснит Иван Князин. Времени на разговоры у меня нет, — я пожал плечами. — Однако можете быть уверены — отняв камень, мы сможем сделать огромный шаг к возвращению культа орденов. Полагаю, вы читаете