завтра не наступает. Говорим на следующей неделе, но и она исчезает во времени, мы говорим в следующий раз, который никогда не приходит.

Николя знал об изнасиловании, но не посылал на помощь ребят. И ответной реакции не дождался.

— Может, потопить элитный лайнер или принца убить, ради прецедента? — спросил он, сгорая от злости.

— К чему радикальные меры, обойдёмся меньшей кровью, — осадил Дима, — хотят взращивать тигра у своей койки, пускай взращивают.

— Я не хочу, — огрызнулся Николя, — беспредел зашкаливает.

— Пойдём другим путём, — предложил Дима, — скоро будет митинг за мигрантов, наши люди есть и в их рядах. Устроим беспорядки против полиции.

— Не нужно развязывать ядерную войну, — согласился Альберт, — подобный огонь спалит и чужих и своих.

Когда начался митинг, они сидели на открытой террасе кафе с видом на площадь. Николя рвался в бой, но его не пустили.

Всё шло по плану. Полиция оградила митингующих, встав в большую цепь. Глупая тактика, если знаешь, что завяжется бой. После криков и возгласов полетели снаряды Молотова. Снова паника, снова побои. Полиция била в основном невинных, но кого это волновало. Арестовали порядка ста человек, и когда зачинщики ушли с площади, ребята встали со своих мест.

— Да ничего не изменится, — плюнул в сердцах Николя, — только огнём и мечом можно что-то исправить.

Дима протянул фотографии трёх насильников. Месть слабое утешение, скорее, как отдушина. Альберт достал листок с адресом.

— Откуда они всё знают, — не переставал удивляться Николя, — может, и бомбу занести в нужное место для них не проблема.

Вечером он снова шёл по улице один, с пистолетом, заточкой и кастетом. Он знал, что за ним уберут и не боялся. Не обращая ни на кого внимания, он зашёл в маленький двухэтажный домик в гетто и с порога убил первого. Второй набросился на него и выбил пистолет. Завязалась драка. Бойцовский клуб, в котором отрабатывались приёмы борьбы не прошли даром. После обмена ударами заточка вонзилась в бок второго противника. Третий разбил бутылку о голову Николя, отчего у того потемнело в глазах. Брызнула кровь и он достал кастет. Мигрант хотел ударить «розочкой» в шею, но Николя укрылся локтем и съездил сопернику по виску. Моментальная смерть.

— Ублюдки! — крикнул он со злости и нанёс ещё удар по бездыханному телу.

За окнами послышались мигалки и Николя выскочил на порог. Несколько стволов смотрели ему в лицо. Он искал знакомые лица, но не находил.

— Вот подстава, — горько подумал он и бросил кастет на землю.

Его заключили в камеру СИЗО и до суда к нему никто не приходил. Ночами он лежал и смотрел в потолок. Ненависть сменялась надеждой, злобой и криками. Пришёл день суда. В наручниках его привели в зал и посадили на скамейку.

— Ну и чёрт с ними, — подумал он про себя, — я всё сделал правильно.

Прокурор, поседевшая и заплаканная женщина, сначала холодно зачитывала дело, но затем узнала насильников, прослезилась. Его отпустили в зале суда.

— Вы мастера играть судьбами, — рассмеялся Николя, при встрече с ребятами.

— Она должна была узнать об отмщении, — улыбнулся Дима, — мы всё сделали правильно.

— А я уже разочаровался, — смеялся Николя, принимая протянутую банку пива, — что ж вы меня не предупредили.

— Эмоции правят миром, — сказал Альберт, — нужны встряски, чтобы не закиснуть в пути.

Журналисты пытались взять у Николя интервью, но тот лишь ехидно улыбался. Куда им, приземным, понять весь смысл событий. В баре его встретили, как победителя, хлопали и поднимали стаканы в его честь. Жизнь казалась прекрасной.

Глава 83

— А ты не верил, — усмехнулся Дима, наливая стаканы в кабинете Саши, — согласись, не всё так плохо.

— Правосудие на нашей стороне или это просто месть? — спросил Саша. Он неотрывно следил за голубями.

— Какая разница, главное, результат, — пожал плечами Дима.

— Что будет дальше?

— Возможно, её уволят, — ответил Альберт, — но в сердцах они будут благодарны за самопожертвование.

— Она останется безработной, так что выдели ей деньги из фонда на первое время.

Дима кивнул. На благое дело денег не жалко. Фонд давно разросся до невероятных величин, и если бы Саша захотел, то мог бы урвать небольшой кусочек. Взрывы гремели по всему миру и Саша понимал, что локальная война давно превратилась в мировую. Слава богу, в его стране их почти не было. Знают ли зачинщики мировой революции, что ситуация может выйти из под контроля в любой момент. Управляют ли они всеми нитями, или только делают вид, что контролируют ситуацию. В пелене бытия легко забыться в самообмане. Кто-то хочет спать, но не может уснуть, кто-то пытается изменить мир, но не получается. Он редко с кем разговаривал, и топил размышления в алкоголе и плотских утехах. Белые мячи превращаются в красные, а затем и в чёрные и в темноте их уже не разобрать. Он разочаровался, но не хотел признавать. Да и надо ли было. Все жили в обмане и эта черта стала отличительной для современного общества. Многие играют без шанса на победу, да и нужна ли она. Локальный выигрыш никогда не гарантировал итоговой победы. Многие просто выполняли приказы, не задумываясь о последствиях. Главное, бросить мяч другому и ждать ответного броска.

— За ошибки отцов отвечают дети, — сказал Дима, — наша задача не допустить окончательного поражения. Разум плывёт, не в силах найти колею, но это не означает, что её нет.

— Слепой не увидит, глухой не услышит, — добавил Альберт, — но мы не слепые и не глухие.

— Смотреть не значит видеть, — усмехнулся Саша, — и слышим мы то, что хотим слышать, не более.

— И то верно, — согласился Дима, — но отчаиваться последнее дело. Мало кто думает о последствиях, и осознание первый шаг к очищению.

— Жизнь нельзя переиграть, и актёром нужно быть хорошим, и режиссёром отличным, — сказал Альберт, — жаль, что таких встречается мало…

Глава 84

Али не спал всю ночь. Он стоял в стороне и смотрел, как насилуют девушку. Так кто был большим зверем, он или насильники? Он размышлял, но мысли загоняли в тупик. Ненависть к себе сжигала. К чему проповеди, если не можешь помочь одному конкретному человеку. Слова пустышки, действия решают. И он не смог ничего поделать. Он прокручивал картину раз за разом, представлял разных девушек и за каждую переживал. «Хрустальной ночью» в полицию поступило более ста заявлений о домогательствах и ни одно не было рассмотрено всерьёз. Насильники были зверями, но кем тогда было правительство, которое отвернулось от собственных детей. У них точно нет будущего.

Солнце