Он привстал, чувствуя, как прогибается под локтями мягко-упругое ложе, поправил одеяло. Захотелось разбудить её вопросом:

– Цель экспедиции! Быстро!

Но она могла испугаться, и это остановило его. Он и так знал цель: достичь границ Вселенной и посмотреть, что кроется за пределами видимого мира. А заодно исследовать топологическую структуру космоса. Пустяки.

Подумалось: а интересно всё же, что нас ждёт там?..

С этой мыслью он уснул.

Утром была суета, а в восемь часов по средне-солнечному времени с Луны стартовал в сторону северного галактического полюса крейсер «Дерзкий» с двумя членами экипажа на борту. Капитаном был он, навигатором она.

Первый «суперструнный» прыжок космолёт сделал за пределы галактики, и разведчики долго любовались великолепной многорукавной спиралью Млечного Пути, занимавшей весь объём главного экрана.

Второй прыжок вынес их за пределы местного скопления галактик, откуда родная спираль выглядела уже слабеньким пятнышком света размером с человеческий зрачок.

– А мы не потеряемся? – спросила она, укрытая защитными «доспехами» навигаторского ложемента. – Я читала где-то, как в одной из экспедиций даль-разведки у корабля вышла из строя система навигации и они не могли найти координаты Солнца.

– Эрг приведёт нас домой при любых обстоятельствах, – успокоил он подругу, имея в виду компьютер корабля.

Третий, и пятый, и двадцать пятый прыжки в режиме «струнного кенгуру» ничего не меняли в окружающем их пространстве.

Всё так же со всех сторон светили слабенькие светлячки далёких галактик и их скоплений, складываясь в ячеисто-волокнистую структуру на экранах, всё так же горел впереди «путеводной звездой» квазар Джи-эс 315, олицетворявший для науки Земли видимую в телескопы границу Вселенной.

После двадцать шестого прыжка квазар отвалил в сторону, и космолётчики принялись за исследование окружающего мира и проверку систем корабля.

Анализ параметров траектории показал, что крейсер преодолел около четырнадцати миллиардов световых лет и действительно прошёл вблизи квазизвёздного источника, известного под названием Джи-эс 315 – догорающего с момента рождения Вселенной клочка праматерии. Только на момент прохождения выглядел он уже как обыкновенное скопление затухающих звёзд и чёрных дыр.

Отпраздновав событие звоном бокалов с горячим селенго, космолётчики пообнимались и направили бег корабля в густую тьму «завселенского» пространства. Позади скоплений галактик остался знакомый космос. Впереди их ждала неизвестность…

Очнувшись от суточного небытия, он пощупал тяжёлую после гипносна голову и встретил взгляд спутницы, полный сомнений.

– Выглядишь не комильфо…

– Что впереди? – буркнул он.

– Мрак! – вздохнула она.

Экраны прозрели.

– Гадство! – согласился он, почесав затылок. – Ты что-нибудь понимаешь?

Их со всех сторон окружала полная тьма! Ни одного лучика света, ни одной самой крохотной звёздочки! Ничего. Действительно, крейсер буквально утонул во мраке и мчался вслепую неизвестно куда.

– Тринадцатый день одно и то же…

– Может быть, повернём?

– Куда?

– Сам же говорил, что Эрг вытащит нас из любой дыры.

– Давай думать. Эрг, остановка, полный анализ положения. Позавтракаем?

– Тогда начнём с кофе…

Сутки космолётчики ничего не предпринимали. Почти не разговаривали. Думали. Потом он снова включил двигатели крейсера.

– Будем прыгать до тех пор, пока куда-нибудь не припрыгаем или пока не потеряемся совсем. Иного пути нет.

Совершив сто тринадцатый прыжок, отчаявшиеся космолётчики с угасающей надеждой обшаривали глазами черноту обзорных виомов. Вдруг заговорил Эрг:

– Вижу источник света!

Она оживилась.

– Ваня, ущипни меня, я сплю!

Слева по вектору движения корабля появилась маленькая искорка света. Она была почти не видна, находилась далеко за пределами человеческого зрения, лишь видеосистема крейсера смогла разглядеть её и отобразить в глубине виома. И означала она одно: впереди людей ждали галактики, туманности, звёзды. Короче, жизнь!

– Звезда! – пропела она. – Ура!..

Однако радовались они напрасно.

После сотого прыжка с момента обнаружения искры света он снова остановил внепространственное движение космолёта, с тревогой прислушиваясь к своим ощущениям.

Звезда увеличилась, но уж очень странной она была. Спектр её не укладывался в рамки ни одной из теорий звёздного излучения.

Сначала он мрачно пошутил, что они попали в антимир.

Потом она, вдохновлённая примером спутника, предположила, что впереди сияет «белая дыра» – выход в иную Вселенную.

Однако никто из них не предполагал истинного положения вещей.

Сделав ещё один прыжок, они наконец увидели, что встретили.

Перед ними, ясно видимая в черноте пространства, висела исполинская, горящая ровным жёлто-оранжевым пламенем… свеча!

– Сто тысяч парсеков! – пробормотала она, округлившимися глазами разглядывая визирные метки виома. – Ваня, погляди: длина пламени – сто тысяч парсеков!

Он помотал головой, не отвечая.

Ствол свечи был витой, покрытый застывшими каплями «стеарина», основание же свечи терялось во мраке. Пламя свечи вытянулось красивым язычком и не колебалось, словно стояла она на столе средневекового горожанина оставшейся далеко позади Земли, а не висела в космосе, превосходя размерами любую галактику!

– Ваня, куда нас занесло?! – дрожащим голосом спросила она.

Пришло озарение.

– На Землю… – хрипло ответил он.

– Куда?!

– Вывернуло в четвёртом измерении обратно на Землю! Из макромира в микромир! Мы теперь меньше элементарной частицы!

– Не может… – Она не договорила.

Откуда-то из мрака «засвечного» пространства придвинулись к свече исполинские человеческие губы, дунули на неё, наступила полная темнота… и Иван проснулся, подскакивая на лежаке каюты.

Снова возбудился компьютер отсека:

– Фиксирую учащение сердцебиения…

– Заткнись! – просипел Иван, вытирая потный лоб. – Приснится же чертовщина!

– Предлагаю терапин…

– К чёрту! – Иван лёг, прислушиваясь к себе, нехотя проговорил: – Ладно, давай свой терапин.

Подскочил ажурный «зверёк» каютного обслуживания, пшикнул в нос приятной струйкой успокоительного.

Голова прояснилась.

Через минуту он снова провалился в сон…

– Кого же не интересует, что находится за границей Вселенной? – говорил Ядогава, расхаживая по прозрачному полу кают-компании. – Какие формы бытия, с какими законами? Есть ли там звёзды и планеты, как у нас? С какими существами нам придётся столкнуться? Или вы думаете, Виталий Семёнович, что там, за границами, ничего нет?