– Благодарю, Даль-сан! Никогда не забуду! Пойду собираться, если разрешите.

Вересов кивнул, проводил гостя глазами. Вспомнил недавний разговор с Эргом: компьютер крейсера намекнул ему на какое-то открытие, сделанное экспертом.

– Ядогава-сан, минуточку.

Ксенолог оглянулся на пороге.

– Слушаю вас.

– Вы сделали какое-то открытие?

– А-а… да, хотя открытие – слишком громко звучит. В начале двадцать первого века наши астрономы зафиксировали интересное явление в космосе, получившее название FRB-вспышки[12]. Их насчитали более полусотни. Так вот, я случайно обнаружил, что координаты некоторых вспышек совпадают с координатами цивилизаций, хранящимися в памяти Мертвеца.

– Интересно.

– Ещё бы! Теперь понятно, что астрономы ещё сто лет назад поймали сигналы разума, обжившего космос задолго до появления человека. Я оставлю свои записи капитану Бугрову.

– На Земле обрадуются.

– Надеюсь. – Ядогава скрылся за дверью.

Вересов оглядел каюту, интерьер которой стал ему привычнее интерьера квартиры в Плесецке, вызвал киба и приказал ему отнести несессер к месту поселения. Решено было разбить лагерь не в зале управления Вестника, где раньше жили Ломакин и Елизавета Клод-Сантуш, а в парке. Причём не в том, где стоял «Дерзкий», а в специально созданной по просьбам женщин зелёной зоне: Вестник выполнил их не без труда, так как живых земных деревьев, цветов и травы у него не было, и создавать все атрибуты земной природы пришлось по записям в компьютерах и по памяти жильцов. Зато получился ландшафт исключительно качественным, вполне земным: лес, поле в цветах, речка, голубое небо с плывущими облачками, птички поют, – и даже привыкший ко всему капитан Бугров одним словом, но ценил творение Вестника, сказав:

– Божественно!

Понаблюдав, как юркие кибы и фозмы собирают лагерь: из крейсера выгрузили жилые модули класса «турдом», в которых могли свободно разместиться десять человек (каждый член группы получил по двухкомнатному номеру со всеми удобствами), пищевые синтезаторы, полевую кухню, запасы продовольствия и воды на год, три катера, исследовательский комплекс «Аргус», а также оружие (куда ж без него, как сказал Мишин), – Вересов поднялся в рубку корабля.

В рубке, как всегда, царили тишина и сверкающая чистота. Экипаж находился в рабочем состоянии, контролируя каждый свою систему, и только капитан Бугров казался гостем, неспешно прогуливаясь по залу мимо супертехнологичных ложементов членов экипажа. Увидев Вересова, он поднял брови и остановился.

Все совещания и обсуждения сложившейся ситуации были закончены, распоряжения отданы, и говорить было не о чем. Но Бугров не стал уточнять у начальника экспедиции, что тот забыл в крейсере.

– Депешу в ЦУП, – сказал Вересов, избегая смотреть прямо в лицо капитану.

– Послана, – сказал Бугров.

– Ответ?

– Ответа нет.

В принципе эту тему можно было не затрагивать. Даже мгновенная ВСП-связь не гарантировала обмен посланиями на расстояниях в сотни парсеков, а тем более в условиях плотной упаковки ядра галактики звёздами. Несмотря на безупречную ориентацию в пространстве, компьютер крейсера мог элементарно не попасть «шпагой суперструны» в Солнечную систему. Вересов знал это, но всё равно спросил.

– Через час пошлём ещё одну, – пообещал Бугров. – Кстати, можем попросить Копуна…

– Нет! – отрезал Вересов.

– Понял.

Вересов помолчал, глядя на овал Мертвеца в глубине центрального виома – «кладбище Предтеч». Над парком Вестника горело и дымилось «небо» балджа, состоящего из миллионов разнокалиберных звёзд. Два чёрных пятна, окружённые слабо светящейся восьмёркой пылегазовых колец – две чёрные дыры, – угрюмо выпадали из общего пламенного костра звёзд, а эллипсоид Мертвеца только подчёркивал необычность пейзажа, сотворённого природой, а может быть, и древнейшими разумными существами.

– Здесь на сто лет работы, – сказал Вересов.

Бугров промолчал. Изучение «кладбища Предтеч» действительно могло затянуться на многие годы, но капитана это не волновало. Встречи с экзотическими объектами в космосе уже приелись, и он даже подумывал об отставке, но говорить об этом в данный момент не стоило. Было видно, что собеседник волнуется, хотя и старается не показывать своих чувств, а поддержать его можно было только непробиваемой уверенностью в успехе.

– Хотите что-нибудь передать на Землю? Личное?

По лицу Вересова пробежала короткая судорога.

Он помолчал.

– Нет… не стоит… впрочем… она работает на космодроме… старший аккаунт-диспетчер…

Бугров продолжал смотреть вопросительно, и Вересов добавил:

– Вероника Киуру.

Бугров кивнул.

– Что передать?

– Я вернусь. – Вересов помолчал, борясь с собой, прямо глянул на капитана. – Только одно: я вернусь!

Бугров снова кивнул.

– Передам.

– До встречи. – Вересов подал руку, сжал ответно протянутую руку капитана чуть ли не до боли и стремительно вышел из зала.

Бугров и члены экипажа, повернув головы, смотрели ему вслед.

– Переживает, – пробормотал Альберт Полонски.

– Минутная готовность! – объявил Бугров, занимая своё кресло.

Вестнику не нужно было объяснять, что следует делать. Он напрямую общался с Ломакиным, поэтому никакой суеты не возникло. В два часа дня по времени корабля «Дерзкий» взмыл над холмистой равниной парка, в небе над ним образовался светящийся тоннель, и через несколько секунд крейсер впервые за последние десять дней покинул обитель толкиновского Вестника, легко таскавшего в себе мощнейший земной космолёт.

– Стоп, машина! – привычно скомандовал Бугров.

Эрг послушно подвесил крейсер в десятке километров от ажурного, невесомого с виду веретена «вселенолёта» с заострёнными концами. Изделие обитателей Толкина выглядело красивой игрушкой на фоне сверкающих «небес», и не верилось, что эта «игрушка» способна легко пересекать космические расстояния.

– Иван? – позвал Бугров.

– Слышу, Виталий Семёнович, – весело откликнулся Ломакин, находившийся в данный момент в главном зале контроля Вестника вместе с Вересовым и его командой.

Им соорудили удобные кресла, не уступающие ложементам крейсера по технологическому оснащению и защитным свойствам, а Копун добавил линии связи и обзора, что позволяло его пассажирам чувствовать себя как в роскошных каютах круизного космического лайнера.