От стола к столу бродит парень, в котором я узнаю прежнего беглеца, изгнанного из «Двойной В». Теперь он – герой-бунтовщик.

Он тащит корзину, полную ксиукутлей. Эта такая змейка, вся в красно-оранжевых пятнышках, ее яд вызывает эротические конвульсии и сильный понос – здесь ее часто применяют в качестве прикола для «прописки» в коммунах. Конечно, тот же эффект можно получить от продуктов в ампулах или шприцах, но для богачей фольклорные мелочи по-прежнему имеют значение. Какие-то ребята, явно при деньгах, как раз покупали у мальчика его змеек.

Глянув на площадь, я замечаю человека, толкающего тележку, нагруженную какими-то ящиками. Рядом с ним идет молодой фриц.

– Похоже, Круп загружает корабль.

– Ну да, – отвечает Джимми. Сразу после бунтов он скупил все удавки на рынке и подмял под себя все источники сырья. Петли он собирается продавать туристам в Ба’адане. Всех старых торговцев удавками он заставил перейти на тканье ковров… завозит Красную Гарь, Белых Ангелов, Синие Ожоги и Черный Свет – и завозит много. Смешивает со шпанской мушкой и продает в ба’аданские бордели.

– Да, он теперь воротила.

– Цены взвинчивает, сукин сын.

– Тогда нам стоит затариться впрок.

Мы прогуливаемся по базару, прицениваясь к цветным ампулам и афродизиакам. Цены почти что удвоились, но мы знаем, что в Ба’адане то же самое стоит раз в двадцать дороже.

От Красной Гари у тебя появляются прыщи и красная сыпь, которая осыпает всю твою ярко-красную задницу, чешется и зудит. Сверху Гарь можно заполировать Красным Чпоком. Это опасно: иногда случаются внутренние кровотечения и даже самопроизвольный разрыв позвонков.

Белые Ангелы превращают твою малафью в чистый свет. Снежный Чпок – вспышка холодного белого света с горячими искрами секса. Синий Ожог, который обычно смешивают с яхе, одновременно горячий и холодный. Ты кончаешь синим с холодным ментоловым жаром, а Синий Чпок похож на цианид и озон.

Черный Свет делает тебя черным, как обсидиан, и вышибает у тебя из мозгов все белые слова, так что ты только там, где происходит секс, а Черный Чпок выбивает тебя из синхрона. Зеленка – что-то среднее между животным и растением. Ты кончаешь зеленым, и твои яйца лопаются от Зеленого Чпока, как гороховые стручки.

Цвета можно и смешивать – скажем, Красную Гарь со Снежным Чпоком… получаются колокольчики розового огня, звенящие в небе, пока ты нанизываешь на член целый хор ангелов. А твой партнер созерцает голубые сумерки в чердачной комнате под звуки далеких паровозных гудков. Или, скажем, берешь Красную Гарь, смазываешь Черным Чпоком и извергаешь из себя темно-пурпурное семя. А можно сделать триколор: красный, блядь, синий, который, блядь, белый, и красный чпокает синий, синий чпокает белый, белый чпокает красный.

Рекомендую Особый Радужный – все цвета сразу. Ты извергаешь и Ниагарский Водопад, и пик Пайкса, открытки с видами, радугу и даже северное сияние. Шаг вперед и ввысь – радуются стар и млад. Молодежи это особенно необходимо. Иногда они забывают героев лихорадки, которые сделали все эти удовольствия доступными для маленьких мальчиков.

Да, да, я – герой лихорадки… Одри думал, когда делал выбор. Но легче мне от этого не стало. Да, я герой лихорадки и, зная, чего стоили эти продукты, я не люблю смотреть на то, как их отмеривают и продают пьяным лбам из Американского Легиона. Да, это правда – Отцы Города проводят слет Американского Легиона. Толпы поп-звезд наполняют ба’аданские «Хилтон» и «Американ Экспресс».

Хозяин, сухой седоватый старик в серой джеллабе, следует за нами, показывая всевозможные редкости и извиняясь за высокие цены.

– Ой, Кусачая Чесотка! – восклицает Одри. – То, что нужно для моего рождественского спектакля в школе. Давай сюда ящик!

– Да, тут еще и Первички. Беру все!

Первый Чпок имеет гиацинтовый запах тугих молодых членов, аромат школьных туалетов, раздевалок, ректальной слизи и летнего пота, клопомора и карболки – запахи, уводящие в прошлое, к первой дрочьбе, – и заставляет надолго засесть на толчок – если не сможешь подстроиться под скорость полета. На Первичке не засидишься.

Хозяин все упаковал. Мы расплачиваемся и просим доставить товар в почтовую каюту «Билли Селесты».

Я останавливаюсь у книжной лавки рядом с каналом, чтобы взять себе какого-нибудь легкого чтива на дорогу в Ба’адан. У старого француза, курящего «Житан», я покупаю «Островного изгнанника» Конрада, «Путешествие девушки» Дентона Уэлча и «Брака-Варвара» Джона Джейкса.

Мы проходим цветочные рынки, лавки флористов и оранжереи. Орхидеи, растущие прямо в теле, усики, возбуждающие растительные страсти. Тут есть даже человекообразная мандрагора высотой в шесть футов.

– А она визжит? – интересуется Одри.

– Еще как, сынок. Когда он визжит, все живое в радиусе двадцати ярдов отправляется прямиком на тот свет. Вся ее прелесть в том, что он питается твоим дерьмом… даже толчка в доме не надо.

– А от чего она визжит?

– Когда ты ее ебешь. Или дрочишь ему, или лижешь – визжит, что твоя сирена.

– А что будет, если мы подвесим его зеленую задницу, корни и все остальное? – спрашивает Джонни.

– Сынок, если ты это сделаешь, ты сделаешь то, что человечество никогда не решалось сотворить. Ты нарушишь баланс между животным и растительным мирами. Визг мандрагоры погубит всю планету. Это будет последний вопль.

– Да, опасное оружие, – улыбается Одри. – Взял бы, не будь она такой здоровой.

Тамагис – как мозаика, сложенная из фрагментов множества городов. Мы идем по улице, вымощенной стертым синим булыжником, словно по пригороду Эдинбурга, и тут рядом с нами появляется маленький мальчик. Сначала мне показалось, что ему года четыре. У него развалистая моряцкая походка. На нем шорты, белая морская курточка и белые теннисные туфли. Я кладу руку ему на плечо, и он чуть ли не вцепляется в нее своими острыми зубками.

– Убери руки, ублюдок.

Теперь я вижу, что это миниатюрный юноша лет восемнадцати.

Потом мы возвращаемся на корабль. Этот парнишка, вытянувший из кармана бескозырку, тоже идет с нами. Мы забираемся в свою каюту, в которой уже сидят два фрица – Круп расчищает место для груза. Надеюсь, он сможет оторваться от земли. Смог. Следующая остановка: Ба’адан.

В контору «Американ Экспресс» врываются мальчики в лосинах с гульфиками и кожаных камзолах, со средневековыми инструментами в руках. Клерк ищет глазами охрану. К окошку подходит молодой длинноволосый блондин.

– Чем я могу вам помочь?

– Мы хотим уехать.

– Уехать? Куда конкретно?

Мальчики сбрасывают одежду.

– Туда, где голые трубадуры стреляют в сопливых бабуинов.