В прошлый раз сработала интуиция, сейчас внутренний голос молчал, и, значит, прямая опасность нам не грозила.

Так и не дождавшись возражений с моей стороны, «мудрец» развернулся, потом шумно выдохнул и с усилием потянул на себя покрытую ржавчиной дверь…

Помещение, в котором мы очутились, представляло собой огромную круглую залу с потолком-куполом. Я даже подумал, что кто-то сумел растянуть пространство раз эдак в двадцать или побольше. После «чёрной дыры» удивляться подобному уже не имело смысла. С магией любые физические теории могли воплотиться в жизнь, становясь самой что ни на есть объективной реальностью.

Здесь, кстати, было гораздо чище, чем в предыдущей комнате. Грязь, как таковая, отсутствовала, а о неряшливости хозяина дома напоминал только слой пыли, покрывающей каменный пол. Она взметалась лёгкими облачками на каждом шаге. Гулкое эхо отражалось от стен и уходящего ввысь потолка. Свет проникал внутрь через приличных размеров отверстие в центре купола. Пока мы шли по вытянувшемуся стрелой коридору, световое пятно сопровождало нас, словно живое или как будто им кто-нибудь управлял. Оно растекалось по каменным плитам, выделяя тенями швы и серебрясь на поднимающейся от пола пылевой дымке. По мере того, как мы приближались к дальнему концу помещения, мрак в этой части зала понемногу рассеивался, и из него появлялись люди. Много людей. Все в кожаных куртках. Они подходили к границе защитной зоны и обнажали мечи. Мало того — шеренги нукеров смыкались и позади нас. Коридор отторжения за нашими спинами попросту исчезал, отсекая дорогу назад. Отступать теперь было некуда, и я чувствовал, что даже если мы сейчас остановимся, нас это всё равно не спасёт. Призрачная защита сворачивалась, и это означало одно: наш путь завершается, остался последний шаг…

— Кого я вижу?! Александр Пойндекстер собственной персоной! — прозвучало вдруг спереди-справа.

Возглавляющий нашу «колонну» Сан Саныч сначала притормозил, а потом и вовсе остановился. К счастью, подпирающая нам спины защитная пленка тоже замедлилась, хотя и не до конца. То есть, она продолжала двигаться, но уже не так быстро, как раньше — буквально ползла, давая нам время, чтобы разобраться с очередным «внезапно возникшим» препятствием.

— Сир Калаш? Тебя ещё не повесили? — презрительно бросил Гиляй.

— Как видишь, нет, — рассмеялись из темноты.

— Везёт дуракам, — философски заметил Сан Саныч. — А впрочем, не важно. Давай, загадывай, что у тебя? А то нам ждать недосуг. Дела, — и бывший доцент указал на виднеющуюся невдалеке дверь.

Коридор отторжения упирался в неё, но пройти к выходу мы не могли. Путь перегораживала какая-то полупрозрачная «стенка». Пока Гиляй говорил, я несколько раз пытался её продавить, но не преуспел. В магическом зрении она вообще выглядела как вздымающаяся до небес и раскинувшаяся до горизонта скала, преодолеть которою не сумел бы даже чемпион мира по альпинизму.

— Экий ты шустрый, — собеседник нашего мудреца вышел из тени и, горделиво выпятив грудь, встал позади волшебной преграды. — Право отвечать на загадки надо ещё заслужить. Для этого недостаточно быть просто зубрилкой, надо ещё и думать уметь. Но тебе этого, ха-ха, не дано.

— Расскажи это своему хану, и тогда он тебя точно повесит, — усмехнулся Гиляй. — Ты даже не знаешь, что отвечальщика выбирает не придворный мудрец, а амулет мудрости. Твой амулет этот выбор уже давно сделал. Смотри, придурок.

Сан Саныч шагнул вперёд и… неожиданно оказался по другую сторону призрачной стенки, лицом к лицу со своим старым недругом. Тот испуганно икнул, затем резко шатнулся назад и вцепился рукой в висящий на груди амулет. В ту же секунду между ним и Гиляем возникла ещё одна стенка.

Руки у Сира Калаша дрожали, глаз дёргался, лоб покрывала испарина.

Только сейчас я, наконец, смог рассмотреть нашего «учёного» супротивника.

Цветастый халат со звездами, круглая чёрная шапочка, седая окладистая борода, выращенная, по всей видимости, для того, чтобы подчеркнуть богатый жизненный опыт и глубочайшую мудрость владельца. Если бы не явный испуг, суетливость движений и злобу в глазах, он был бы похож на старого доброго сказочника, зашедшего на огонёк в сиротский приют и готовящегося рассказать окружившим его детишкам какую-нибудь занимательную историю со счастливым концом.

— Не смей на меня кричать! — взвизгнул пришедший в себя Калаш, потом внезапно подпрыгнул, словно его пнули в филейную часть, и, уставившись на меня, пропищал по-цыплячьи. — И вы не смейте ему подсказывать! Если кто-то подскажет, это не будет считаться.

Отвечать мы не стали. Какой смысл разговаривать с психами?

— Вот тебе первая загадка, и даже не думай заявлять потом, что она некорректная, — придворный мудрец вновь повернулся к своему главному оппоненту и вытер дрожащей рукой струящийся по лбу пот.

Сан Саныч молча смотрел на противника, ожидая, когда тот изложит условия первой задачи.

— В амбаре у главного сыровара Великого хана лежало сколько-то головок сыра. Ночью туда прокрались мыши и съели 33 сырных головки, причем все ели поровну. От обжорства у некоторых мышей разболелись животы, и на следующий день в амбар явились только 13 мышей. Они доели весь сыр, но каждая мышь съела втрое меньше, чем накануне. Вопрос: сколько головок сыра было изначально, и сколько мышей приняло участие в трапезе? Фух.

Сир Калаш облегченно выдохнул и рухнул в переносное кресло, заботливо подставленное под его тощий зад одним из нукеров.

Над полупрозрачными стенками, между которыми находился Сан Саныч, появились «иконки» песочных часов, только, в отличие от «компьютерных», эти были всамделишными. Песок действительно сыпался. Понять, что это означает, проблемы не представляло. Время, отпущенное на решение задачи, ограничивалось количеством песка в верхней колбе. Именно это меня волновало больше всего. Помнится, когда задачки Гиляю задавал я, он над ними буквально-таки зависал. Так и сейчас — песчинки падали одна за другой, а лицо нашего мудреца оставалось непроницаемым. Эх! Если бы только можно было выйти «на сцену» вместо него…

— Мышек было сто сорок три, а съели они тридцать четыре сырных головки, — прозвучало со стороны Сан Саныча, когда казалось, что уже всё, надеяться не на что и сквозь узенькое отверстие ссыпается вниз последняя струйка песка.

Амулет Сира Калаша мигнул зелёным, часы исчезли, стенка, перед которой стоял Сан Саныч, «отъехала» от него метра на два. Мудрец сделал три шага вперёд и вновь замер перед преградой.

Оппонент досадливо сморщился, потом кашлянул несколько раз, якобы прочищая горло, и только затем перешел к следующему раунду «состязания»:

— Слушай вторую задачу. Великому хану привезли дань. Десять мешков, набитых серебряными монетами. В каждом мешке их одинаковое количество. В девяти все монеты