– Скайп, – кивнула я.

– Марина мне ноутбук на прошлый Новый год презентовала, – похвасталась Парфенова, – много в нем интересного есть. Справку всякую легко можно получить, смешные ролики посмотреть. Я люблю про собак, как они на скейтах катаются, танцуют. А еще есть эти… как их…

– Сайты, – подсказала я.

– Нет, э-э-э-э… сети! – вспомнила Виктория Павловна. – Люди фотографии демонстрируют, о себе рассказывают. Люблю чужие истории читать. Очень познавательно!

Я воззрилась на Парфенову. Ну кто бы мог подумать, что баба-яга окажется способной плавать в Интернете?

– Совсем недорогое удовольствие, – радовалась бабка, – заплати раз в месяц и получай удовольствие. Глаза у меня хорошие, вот я и увлеклась. Один раз читаю сообщения и вдруг вижу, фотография того самого мальчика!

Виктория Павловна открыла ноутбук и нажала корявым пальцем на красную кнопку. Я следила за бабкой, не отрываясь, одновременно внимательно слушала.

Старуха сразу узнала, кто запечатлен на снимке, уж очень запоминающиеся приметы имел пропавший без вести Гриша Леонов, крупная родинка на верхней губе и шрам на виске. Под фото шел текст: «Ушел из дома и не вернулся. Семь лет. Если кто-то видел мальчика, сообщите по телефону за большое вознаграждение. Умоляю вас! Галина Михайловна».

Парфенова поколебалась некоторое время, потом набрала номер и сказала:

– Я экстрасенс. Вашего сына нет в живых. Его дух соединился со мной во сне и сообщил, где захоронено тело. Могу назвать адрес.

– Как вам только пришла в голову подобная затея? – не сдержалась я.

Виктория цокнула языком.

– Я представила, как мать мается, не спит, не ест. Думает, куда кровиночка потерялась. Это был мой долг!

– Здорово придумано – прикинуться человеком с паранормальными способностями? – буркнула я. – А остальные ребята? С ними что?

– Я не знаю, куда детки деваются, – заныла старуха, – наверное, они домой уходят. И я не могла Галине Михайловне про свой чуланчик рассказать. По телику в момент нашей беседы как раз программа про медиума шла, я одним глазом в экран глядела, вторым в ноутбук. Вот так и вышло. Действовала исключительно из человеколюбия.

– Зачем же вы бедную мать к себе в гости зазвали? – вздохнула я. – Могли ей по телефону про Большие Корзины рассказать.

– Нельзя секреты по проводам обсуждать, – нашлась бабка, – их подслушать могут.

Я отвернулась от мерзкой старушонки. А еще по телефону нельзя получить деньги.

– Так как, Степонька? – прокудахтала Виктория Павловна. – Мы договорились? Не подведи меня, скажи Юленьке: «Парфенова надежный, проверенный друг». Я буду тебе благодарна! Очень! Сколько хочешь за свою помощь? Я женщина бедная, прозябаю на крохотную пенсию, едва на лекарства хватает, но кое-что сэкономила. Десять тысяч рублей прямо сейчас тебе выдам, только пообещай, что меня прикроешь!

Я никогда не верила людям, которые восклицают: «У меня в глазах темнеет от переживаний», считала эту фразу театральной, а произносивших ее истериками. Но сейчас у меня перед глазами начали расплываться черные пятна, лицо бабки словно завесилось дымкой.

– Двадцать тысяч, – набавила цену Виктория Павловна.

Я усиленно заморгала, надеясь, что туман перед глазами рассеется.

– Тридцать, – соблазняла меня старуха.

Пелена испарилась, я снова увидела доброе лицо славной пенсионерки, которая сладко напевала:

– Бери, Степочка, купишь себе много вещей. Сумку кожаную! Она для женщины всего главнее! Уж поверь, пальто можно простое носить, а ридикюль нужен качественный.

Я перестала слушать бабу-ягу. В прихожей Виктории Павловны я увидела на вешалке новую красивую сумку. Мне всегда нравилось, как одевается бабка. В отличие от многих по-настоящему нуждающихся стариков, Виктория носит совсем не старые заштопанные, а новые, даже модные вещи. В памяти всплыли слова Грачевой, ее рассказ о том, как она, стоя на коленях, умоляла «экстрасенса» сообщить место захоронения Славика. Виктория отнекивалась и несла чушь про свои сны, а потом, очевидно, поняла, что посетительница не уйдет, и отвела ее в гостиную, зажгла свечи, начала бить в бубен. У вас есть бубен? Думаю, нет, если только вы не шаманите и не играете на ударной установке в инструментальном ансамбле. Еще он встречается в детских комнатах. Но Виктория Павловна живет одна и не зажигает на сцене. Зачем ей бубен? Ответ прост – это аксессуар экстрасенса. Бабка не первый раз получает деньги от безутешных матерей. Если у вас пропал малыш, то, даже не умея обращаться с компьютером, вы непременно воспользуетесь возможностями Интернета и поместите там фото ребенка. Виктории остается лишь заглянуть на нужный сайт и позвонить. Или я ошибаюсь? Бабка всего один раз это проделала? А бубен у нее появился невесть откуда, может, подарили на Восьмое марта в качестве прикола или вручили в магазине как сувенир.

– Степонька, – снова врезался в мозг голос старухи, – тридцать пять!

Я встала.

– Хорошо, договорились! Давайте деньги. Только положите их в пакет. У меня фобия, не беру купюры руками без перчаток.

Получив от повеселевшей Виктории полиэтиленовый мешочек со взяткой, я вышла из дома и поспешила к остановке маршрутки. Надеюсь, вы понимаете, что я не собираюсь тратить эти кровавые деньги. Я смотрю криминальные сериалы, знаю про отпечатки пальцев и сейчас получила необходимые доказательства. Ну кто мне поверит, если я расскажу о признании бабки? А так, вот они, деньги, заплаченные мне за услугу. Я пообещала за мзду прикрыть старуху от гнева незнакомой мне Юлии, на купюрах есть следы пальцев пенсионерки – это улика! Неопровержимая! Вот только куда мне теперь бежать, с кем поделиться узнанным? Необходимо поговорить с Белкой. У моей бабули много знакомых, есть среди них и полковник Марков, он вроде служит в Федеральной службе безопасности.

Я взглянула на часы. Белка пока мучается мигренью, но к обеду головная боль пройдет. Может, мне вернуться в Караваевку?

Маршрутка притормозила у метро, водитель закричал:

– Вылезайте, дома поспите. Другим ехать надо. Девушка, чего сидишь? Тебе спешить некуда? Плати еще раз и катайся!

Я опомнилась и выскочила из микроавтобуса. Попробую рассуждать спокойно. Детей в тайное убежище, вероятно, проносят в больших сумках, напичкают малыша снотворным, и нет проблем. А мужчины приходят под покровом ночи, после закрытия агентства. Моя рабочая смена всегда вечером, но я ни разу не видела парня, который заявился бы около семи и остался наедине со свахой или психологом после моего ухода. Теперь ясно, по какой причине психолог Олеся Николаевна глушит в свободное время водку. У душеведа не выдерживают нервы, не всякая женщина способна помогать педофилам, пусть даже ей за услуги платят большие суммы. Вот Людмила гадина без совести и эмоций, она преспокойно приказывает увозить трупы детишек.