виноват… Я должен был успеть затормозить… Ты ведь совсем не умеешь управлять ни скейтом, ни машиной, ни головой. Я же говорил, что тебе нельзя ничем управлять. А ты меня никогда не слушалась. Какого хрена ты была без шлема?! Чёрт, да за тобой не уследишь. Ты же словно заведённая. То танцуешь, то бесишь меня, то на скейте гоняешь… — поглаживаю её ладонь большим пальцем.

Чёрт, а я ведь никогда раньше этого не делал. Никогда не держал её так долго за руку и уж тем более не гладил. А сейчас отлипнуть не могу.

— Знаешь, так странно… Ты всего лишь очень крепко спишь, а мне дышать тяжело… Мне буквально не хватает кислорода… Я чёртов эгоист, знаю. Тебе необходим этот сон, чтобы восстановиться, а я тут ною. Но, чёрт подери, я сейчас отдал бы всё, чтобы поспорить с тобой. Клянусь. Я бы перечил тебе целый день, лишь бы видеть твои горящие глаза. Я больной, да? —кажется, я и впрямь не в себе.— Я тебе никогда не говорил, но… ты мне очень нравишься… Правда. Ты невероятно красивая девушка с необыкновенными глазами. У тебя прекрасное сердце и душа. А я так отвратительно с тобой поступил. Чёрт, да я вечно с тобой как-то не так поступал! То лишил девственности и сбежал, то машиной сбил. Ты вообще понимаешь, какой я неадекватный?! Я вот это только сейчас прочувствовал, — усмехаюсь своим словам. Со стороны сейчас я точно выгляжу неадекватным.

— Но ты мне нравишься, просто знай это. В моём доме никогда не было ни одной девушки. Я их туда не приводил. А ты уже два раза побывала. И я бы отдал сейчас всё, что имею, чтобы ты зашла туда ещё раз. Может, чтобы снова приготовить пиццу вместе. А если хочешь, то я и сам могу. А может, чтобы просто схватить тебя сзади и медленно покачиваться в танце… — тихо и задумчиво продолжаю, пока перед глазами стоит та сцена.

Тогда мне было слишком хорошо, слишком правильно.

— Надеюсь, ты когда-нибудь простишь меня и за этот поступок. Когда ты… врезалась в мою машину, у меня внутри всё оборвалось. Я…

Вдруг дверь в палату открывается и в неё заглядывает Шон.

Мать его за ногу.

— О… Ты здесь? — заходит он.

— Как видишь, — убираю руку и сразу чувствую холод.

Шон медленно заходит внутрь и поглядывает на Тришу.

— Мне вчера сообщили, Мистер Браун позвонил. Но в больнице сказали, что я могу только сегодня прийти. Она ехала по дороге, да?

Что-то мне подсказывает, что в больнице ему так сказали, потому что им так сказал Тай. Вам тоже так кажется?

Господи, спасибо за таких друзей…

— Да. Это моя вина, не её.

Он тяжело вздыхает и берёт второй стул, садясь напротив меня с другой стороны больничной койки.

— Это моя вина. Ведь я подарил ей этот несчастный абонемент и скейт. Чёрт, — запускает руку в волосы и растерянно разглядывает Тришу.

— Врачи говорят, что она поправится. Так что не вини себя. За рулём был я, не ты, — зачем-то успокаиваю его.

Хотя, мать его за ногу, мне изначально не нравилась идея её езды на этой долбаной доске.

— Ты давно здесь? С утра? — поднимает на меня глаза.

Эм. Ему не стоит знать о том, что я здесь всю ночь провёл. И планирую провести до тех пор, пока она не очнётся.

— Да, приехал… Слушай, ты надолго тут?

— Не знаю, пока не выгонят, — пожимает плечами.

А вот это мне уже нравится. Смотрю на Тришу. Это её парень. Это её выбор. Но чёрт. Могу я позволить себе побыть с ней наедине столько, сколько я хочу?

— Ладно, я тогда поеду… Ещё увидимся, — встаю и выхожу из палаты.

Мне нужно в душ и переодеться. Проходя мимо поста медсестры, решаю, что имею полное право на это время. Только с ней.

— Девушка, добрый день. Скажите, а вы можете ограничить пребывание этого молодого человека, который только что зашёл в 426 палату? Скажем… одним часом? В сутки, — пытаясь выдавить самую обольстительную улыбку, говорю неторопливо, слегка понизив голос. Я знаю, как мой голос влияет на девушек. Сейчас это очень даже кстати. Она немного краснеет, внимательно смотря мне в глаза. — Понимаете, мне необходимо время наедине с этой девушкой. Правда, очень надо.

Она опускает глаза, вздохнув.

— Ну… Я не уверена…

— Понимаете, я не знаю сколько продлится лечение Триши. Она не моя девушка, но здесь по моей вине. Мне надо быть рядом с ней. Это важно.

Её глаза вспыхивают. Видимо она решила, что раз Триша не моя, то я свободен. Ну, чисто теоретически это так. Только вот на практике…

— Один час?

— Именно, — опять давлю из себя всё обаяние. — Благодарю.

Она смущённо улыбается и кивает.

Что ж. Его выгонят через пятьдесят минут. Остальное время моё. Только моё.

Три дня спустя.

Сижу в палате, как раздаётся звонок моего мобильника. Может из полиции? Копы просмотрели видео с камеры наблюдения, которая была на магазине, где произошёл наш несчастный случай. Никаких вопросов ко мне у них больше нет. Говорят, что я не виноват. Но я так не считаю.

— Алло, слушаю?

— Добрый день, это Дэвид Стоун? — раздаётся незнакомый женский голос.

— Он самый.

— Здравствуйте. Меня зовут Анна, я представляю продюсерский центр, куда вы отправили свои видео. Дело в том…

Что?!

— Подождите. Я никому и ничего не отправлял, — перебиваю её трель.

Она запинается, явно параллельно щёлкая компьютерной мышью.

— Ах да, прошу прощения. Не вы. А Триша Дженкинс, — быстро произносит она и я в немом вопросе поворачиваю голову к крепко спящей Трише.

Что она сделала?!

— Продолжайте.

— Мисс Дженкинс отправила нам и в нашу звукозаписывающую компанию двадцать видео, —Сколько, мать его за ногу?!— Должна сказать, мы впечатлены вашим голосом. Насколько мы поняли из сопроводительного письма мисс Дженкинс, вы выступаете только в одном небольшом баре, мы же хотели бы предложить Вам приехать к нам, в Лос-Анджелес, и пройти прослушивание. Судя по всему, наш продюсерский центр готов заняться Вами, а наша студия звукозаписи в вашем распоряжении для дальнейшего сотрудничества.

Сижу и в шоке смотрю на Тришу, словно она сейчас внезапно очнётся и начнёт