часто, долго и пристально смотрю на эту девчонку. Потом я нашёл этого парня и сломал ему нос.

Как-то в баре, я услышал, что они хотели поменять меню напитков, убрав при этом любимый коктейль Триши. Который впоследствии стал еще и любимым Хлои. Ну, я тогда подошёл к Холлису и попросил его оставить. Кстати, насколько я знаю, Джей тоже потом подходил к Холлису и узнал из чего они его делают. Как он тогда прокомментировал свой интерес: «Так, на всякий случай. Вдруг этот грёбаный коктейль мне однажды поможет».

Потом, помню, как-то услышал, что она жаловалась, что у неё проблемы по истории. Я с этим предметом с детства дружу. Подошёл к учителю и спросил в чём, собственно, у Триши проблема. Он сказал, что она слишком много пишет стихов на его предмете, вместо вникания в его «невозможно важный и интересный предмет». Я тогда был с Таем вместе. Услышав это, Тай сказал, что его любимый предмет – информатика, и что он с лёгкостью продемонстрирует свои таланты в его электронном классном журнале и у Триши будет высший балл. А от себя я добавил, что его сын играет вместе со мной в одной команде, он «случайно» может травмироваться во время тренировки. Короче, у Триши до окончания школы был высший балл по истории.

Несколько имбецилов, как она их называла, я лично наказал в школьном туалете. Ибо не следовало клеить непристойные стихи про её охрененную фигуру на её шкафчик в школе.

Когда я поступил в Университет и уехал, то старался не отслеживать её жизнь, ведь у неё был Шон. Но на Новый Год и на её День Рождения в этом году, когда был в городе, узнавал в школе всё ли у неё в порядке.

Ну и вроде всё, как видите особо я её не опекал. Просто я боялся, что её кто-то обидит или воспользуется. А что в итоге получилось? Сам сунул-вынул и пошёл. Лох конкретный.

Сжимаю тетрадку и смотрю на неё. Врачи говорят, что на следующей неделе, скорее всего, её выведут из комы. Судя по снимкам, гематома стремительно уменьшается. Это хорошо. Это очень хорошо.

А я всё глубже погружаюсь в размышления о том, что она сделала. И что потом мне сказали друзья.

— Мелкая, ну на кой чёрт ты это сделала? — тихо спрашиваю, поглаживая её ладонь. — Ну зачем? Что ты этим хотела доказать? Что я талантлив? Что я кому-то нужен? Что у меня есть перспективы? — вздыхаю, откидываясь на спинку стула и разминая шею.

Спать на больничной койке, знаете ли, не самое удобное мероприятие. Особенно, когда рядом лежит спящая красавица, которую я дико боюсь потревожить во сне. Да, я сплю рядом с ней, если что. Но здесь одна койка и два стула. А я парень немаленький, не дрищ, чтобы спать на стульях.

— Что же ты хотела этим мне доказать? Хотя, я знаю что. Что ты права. Ты же настаивала, что я должен петь. А я затыкал тебе рот. Вот и ты заткнула мне. И что мне теперь делать? С тобой даже поругаться не могу нормально, — улыбаюсь сам себе.

Я соскучился по нашим словесным перепалкам. А ещё соскучился по её глазам. А ещё… Чёрт… Я реально соскучился по ней. По её губам, её стонам, её телу… Я больной, да?

Но я не могу сейчас отрицать этого. Я скучаю. Да, я нахожусь здесь практически круглыми сутками, уезжая только перед приездом Шона, чтобы сходить в душ и переодеться. Он приезжает в одно и тоже время, поэтому я ухожу за пять минут до него. И прихожу через пять после его ухода. Так, на всякий случай.

В эту пятницу было так не привычно петь и не видеть её. Я словно голый на сцене был. Мне не на кого было смотреть. Так не уютно и пусто… Так странно, если честно. Я всё это время думал, что мысли о маме меня в основном поддерживают на сцене, а Триша, глядя с танцпола, просто напоминает о настоящем. Она словно якорь для меня. Видимо, всё не так просто, как я думал.

Интересно, она сильно была влюблена в меня? Судя по тому, что я прочитал – да. Я и не знал, что она видит меня таким… идеальным. Серьёзно. Если верить, а у меня нет оснований не верить, этим строчкам, то я, мать его за ногу, просто Аполлон со сногсшибательным голосом, который её «обволакивает, завораживает, будоражит, уносит в мечты, помогает жить и творить, приносит облегчение и даёт надежду, успокаивает, возносит, возбуждает, вдохновляет». Это всё её слова, если что. И что интересно, она называет мой голос «шоколадным». Такое сравнение точно в духе Триши, очень поэтичное.

Почему я не заметил, что она была влюблена? Хотя что бы это изменило, верно?

Чёрт, значит, когда я облажался в её первый раз, то она была влюблена ещё?!

Уж ты ж, мать его за ногу, какой я придурок!

Тру лицо руками, словно это поможет мне или что-то изменит. Чёрт подери, она испытывала ко мне чувства и поэтому не остановила тогда. Она этого хотела. Возможно, ждала или, может быть, даже мечтала об этом. А я… конченый мудак. Как же ей досталось от меня. Ну почему всё именно так?! Это же всё не справедливо. Она ведь тоже мне нравилась. Очень нравилась. Но я так надеялся, что она остановит меня раньше времени. А потом… Потом я понял, что она девственница и… испугался.

Да. Я испугался. У меня не было девственниц до неё. И я понял, что для неё это может стать важным событием и она проникнется ко мне больше, чем надо, а я не смогу дать ей то, что она так заслуживает. Короче в моей голове такая каша, что я сам уже не понимаю, какого хрена я тогда остановился. Ведь я уже был в ней, уже сделал своё дело, на которое даже и не рассчитывал. О котором даже и не мечтал. Я был первым у неё. У Триши. Зачем я тогда остановился?

Точно тупица…

А сейчас я не успел вовремя остановиться, и она лежит в коме. С мамой, наоборот, затормозил, словно фенобарбитала обожрался. Что за хрень у меня с реакцией?

Постукивая пальцем по губе, я впервые за шесть лет думаю о возможности продемонстрировать свой талант, унаследованный от мамы, на более широкую и непредвзятую публику.

— Ох…