Будь я в Ираке – я бы перекрасил бороду хной, чтобы стать похожим на шиита с севера – но здесь не Ирак, и такого просто не поймут, а могут и избить. Скверно все…

Пришлось снова зайти в парикмахерскую. Если нельзя сбрить бороду – по крайней мере, мне ее подровняли, сделали иную прическу и выкрасили волосы и бороду в темный цвет, но немного другой. Документы у меня были все те же – но сейчас я походил на европейца или американца в начале восьмидесятых.

Из тайника я достал еще один пистолет и гранаты. И бронежилет. Ждать можно было всякого…

***

Встречу назначили на набережной. Чуть в стороне – в жилых районах. Там полно народа, но не религиозного, и что-то тайком сделать – невозможно. Место было мое, там еще совсем недалеко был полицейский участок. Вряд ли решатся…

В ожидании контактера, я стоял на мостике, под которым проходили две огромные, подтекающие трубы канализации и смотрел на детей, играющих в жуткой грязи. Местное население растет с темпом один миллион человек в год, в Египте либо уже есть сто миллионов, либо вот-вот будет. И какое будущее ждет этих детей, куда им деваться? Говорят, что будущее Египта в Канаде – но Канада тоже не резиновая, там уже идут разговоры, что миграцию пора приостановить. Приостановят – и потом что? Что будет после того, как в Европе, Канаде, США – победят националисты разной степени цивилизованности, перекроют каналы миграции и таким образом из Египта уже некуда будет уехать, на скороварке перекроют краник.

Весь мир разделился на первый и второй – второй, несмотря на все встречи, выборы, демократии – он не развивается, в том числе и потому, что лучшие, самые умные, самые конкурентоспособные – они не остаются в своей стране, развивать ее – они тупо уезжают. Они не хотят быть элитой в Египте и таких странах как Египет, они не хотят здесь строить нормальное общество, нормальное жилье, открывать бизнесы, заниматься политикой, строить заводы, дороги, города. Они тупо уезжают на все готовое в те страны, где это все уже построено. Пока есть возможность уехать – они едут.

И опять возникает вопрос – доколе и что будет потом?

Что-то сломалось. Что-то очень важное, ключевое сломалось во всем мире. Ведь когда-то в Египте пытались построить собственный реактивный истребитель. Гелиополис – задумывался как город Солнца, как рай на земле – а превратился в банальную помойку, такую же как и другие районы. Вот сейчас принято недобрым вспоминать Гамаля Абделя Насера – но ведь это при нем строили Гелиополис и Асуанскую плотину, при нем боролись с Израилем, при нем – была потрясающая по дерзости замысла попытка создать единое государство арабов на основе платформы арабского социализма Мишеля Афляка, провалившаяся из-за своекорыстия местных элит и жестокого сопротивления племен в Йемене. Но Насер и его сторонники – они ведь не мечтали уехать, они мечтали о новой жизни здесь, для своего народа. И не только мечтали – а строили. А что сейчас? Кто сейчас новый герой Египта? Ваэль Гоним? О, просто замечательно. Египетскую революцию 2011 года затеял ни кто иной, как высокопоставленный сотрудник Гугл, женатый на американке и работающий в Дубае. Вышли, побузотерили, скинули Мубарака – а дальше то что? Демократия? Нет. Сначала Братья-мусульмане, потом новая военная диктатура. И хорошо еще, что не теократическая диктатура как в Иране.

Я вышел на улицу, потому что ненавижу, когда люди едят из мусорного бака – вот дословные слова Ваэля Гонима на заседании МВФ, куда он был приглашен. Ну, да, круто, согласен – но дальше то что? Словами любой громыхать может, но что делать? Что делать для того чтобы люди не ели из мусорного бака? Вот у тебя девяносто пять миллионов человек. Из них минимум двадцать – не просто бедные, а откровенно нищие. Как им помочь? Как дать людям работу, где создать для них рабочие места, как Египту вырваться из трясины бедности с учетом того что нефти нет? Что знает об этом Ваэль Гоним, как он может ответить на эти вопросы?

Страшный ответ – никак. Нет у креативного директора Гугл ответов на эти вопросы. Он может только вывести людей на улицу, чтобы наделать делов. Но куда идти он не знает – и сам он в поисках лучшей жизни – уехал.

Так может мы зря свернули с пути социализма? Может, его надо было менять, но не ломать, может это и был путь того, как медленно, шаг за шагом – но выбираться из трясины нищеты. Строить заводы, дороги, жилье, университеты, учиться, лечиться, с гордостью смотреть в будущее, не быть прислугой перед западными туристами и шестерками на побегушках у американцев? Может, тогда было правильнее?

– Салам, брат.

Я повернулся. Это был Айказ…

***

Айказа я знал – еще один призрак. Этнический армянин, он родился в Батуми, в квартале, где все соседи были мусульманами, с детства выучил несколько языков. Потом в Грузии начался национальный ренессанс, и он с семьей – переехал в Москву. Начинал, насколько я знаю, в Иране, фарси он знает лучше любого перса, даже стихи на нем пишет. Но потом помотался по всему Ближнему и Среднему Востоку. Человек очень опытный. Его минусом было то, что он походил на перса – высокий, тощий как жердь – а персов тут не любят. Но сотрудника русских спецслужб в нем не мог заподозрить даже человек с очень богатым воображением. Работает в СВР, по званию – минимум полковник. Настоящий, а не те придурки, которые сотовый с собой носят, и чеки от такси собирают, чтобы потом отчитаться. Я уверен, например, что сотового у Айказа нет вовсе…

– Ва алекйкум салам

Дети с любопытством пялились на нас – но надо было уходить. Перс и европеец нехорошая здесь комбинация, как бы местные хулиганы с палками и камнями не появились.

– Пошли отсюда.

Айказ кивнул в знак согласия – и мы медленно направились в сторону набережной

– Давно тебя не видел.

– Я тоже. Ты сейчас где?

– На службе, брат, на службе.

– Все там же?

– Да.

– И как успехи?

Айказ пожал плечами

– Успехи есть.

– Да я бы так не сказал

– Для кого-то стакан всегда наполовину пуст…

Я промолчал

– Ты помнишь про племя Зинтана?

– Да.

– В сегодняшнем раскладе оно одно из ключевых. Их шейх погиб недавно…

Айказ прервался, думал, что я что-то скажу, но я ничего не сказал. Я продолжал слушать… не