Корина переводит Мэри Роз через улицу и передает Сюзанне. Та раз пять открывает и закрывает рот, но в итоге так ничего и не произносит. Корина знает: если сегодняшняя история выйдет наружу, Мэри Роз может очутиться в лечебнице, в Биг-Спрингсе.

Корина бредет домой, наливает горячую ванну для Дебры Энн, и девочка отмокает там почти час. На дне остаётся столько песка и грязи, что Корина удивляется вслух: когда же ты, девочка, мылась последний раз?

С мылом? спрашивает Дебра Энн.

Корина сидит на полу рядом с ванной комнатой, спиной прислонясь к двери и вытянув ноги. Всё болит: колени, зад, грудь, каждая несчастная мышца. Если еще что-нибудь у меня украдешь, говорит она девочке, полетишь у меня прямо к Сюзанне Ледбеттер. То-то будет рада до тебя добраться.

Больше не буду, говорит Д.Э. Можете потереть мне спину?

Нет, детка. Миссис Шепард хочет просто посидеть спокойно минутку.

Я не достаю, а там чешется.

Корина вздыхает и хочет встать, но спина противится. Она ложится на бок и лежит, тяжело дыша, но всё же встаёт, держась за стену, и входит в ванную. Д.Э. сидит в воде согнувшись; ссутуленные плечи и спина – все в блошиных укусах и корках. Там, где она могла достать, – длинные уродливые царапины. Везде запекшаяся кровь, воспаленная кожа. Корина берет махровую тряпочку, окунает в воду и, стоя на коленях, осторожно обтирает девочке спину. С нынешнего дня, говорит она, можешь приходить в любое время – только после десяти, – и я всегда открою тебе дверь. Девочка вздыхает и закрывает глаза. Как приятно.

А укусами сейчас займемся. Корина выжимает тряпку и кладет на бортик ванны. Приходи в любое время, мойся, смотри телевизор, а я хорошенько запасусь «Доктором Пеппером». В обмен прошу одно. Корина несколько секунд молчит и отодвигает мокрые волосы с глаз Дебры Энн. Никому не говорить, что миссис Уайтхед стреляла из ружья. Не надо нам, чтобы человек еще и за это страдал.

Д.Э. кивает и съезжает в воду, лежит на спине, воображая, что купается в озере; её каштановые волосы раскинулись по обе стороны от головы. Она никому не хочет причинять страдания.

* * *

По пятам за тучей пыли идут грозы. Будет лить три дня, канавы вдоль Лакспер-Лейн переполнятся, вода в канале за домом Корины поднимется за какой-нибудь час и унесёт всё, что не забрал с собой Джесси, – сковороду, одеяло, которое принесла Дебра Энн, когда он стал мёрзнуть, лекарство, когда заболел, и даже приятеля-кота, за несколько минут до наводнения гнавшегося в трубе за змейкой.

Проулок за домом Мэри Роз залит водой, вода просачивается под стенкой, потихоньку заливает задний двор, удлинители, все еще подключенные к розеткам. Несколько дней она будет подходить к стеклянной раздвижной двери и задаваться вопросом: под током ли сейчас двор. Она обклеит дверь липкой лентой и будет внимательно следить за дочерью.

К тому времени, когда вода уйдет и всё просохнет, Джесси уже будет дома. Первое письмо от него придет в сентябре – одна страничка с надписью под обращением: Продиктовано Надин. Он опишет долгий утомительный путь до восточного Теннесси – всё равно, какой маршрут ты выберешь, южный или северный, оба противные, – и расскажет, как был счастлив, увидев маленький трейлер матери в Белден-Холлоу. Обещает писать каждый месяц и надеется, что Д.Э. будет так же ему отвечать.

Он будет удить рыбу на реке Клинч, искать работу у себя в городе, и когда деньги Корины закончатся, а работы не найдется, закинет свой вещевой мешок в кузов пикапа и поедет в Луизиану. Будет работать на нефтеприисках и нефтехимических заводах в Лейк-Чарльзе, в Батон-Руже, в Петролеум-Сити, потом поедет в Галф-Шорс ловить креветок на траулере. Оттуда – на стройку в Джексоне, потом работа в исправительном заведении в Диксоне, на ферме в северо-западной Флориде, потом в Новом Орлеане, где обнаружит, что по возрасту наконец-то пора отпустить бороду, чтобы грела в зимние месяцы. До старости не доживет – слишком тяжело работал, – но всякий раз, когда чужой человек отнесется к нему по-доброму, он вспомнит Дебру Энн и то, как заканчивал каждое письмо к ней, всё равно, длинное или короткое:

Спасибо, что ты была добра ко мне, когда я жил в твоем городе. Я никогда не забуду этого. С любовью, Джесси Белден.

Мы теряем мужчин, когда они хотят проскочить перед поездом, а их пикап глохнет на переезде, когда напиваются и нечаянно стреляют в себя или спьяну лезут на водонапорную башню и падают с высоты десятиэтажного дома. Во время клеймения, когда спотыкаются в проходе, и бычок с ревом бьет копытом в сердце. На рыбалке, когда тонут в озере или засыпают за рулем по дороге домой. В массовой аварии на федеральном шоссе, от пули возле мотеля «Дикси», из-за утечки сероводорода около Гардендейла. Похоже, что скончался от неизлечимой глупости, говорит Эвелина, когда кто-то из завсегдатаев делится новостью в часы скидок. Это обычные случаи в обычные дни, но сегодня первое сентября, и сланцевое месторождение Боун-Спрингс снова разрабатывают. Теперь будут умирать еще и от метедрина, кокаина, болеутоляющих. Из-за сорвавшейся буровой головки, плохо сложенного штабеля труб, из-за взрыва паровоздушного облака. А женщины – их как теряем? Обычно когда их убивает мужчина.

Эвелина любит рассказывать новеньким: весной 1962 года, когда было открыто месторождение газа около Уинка, одна из её официанток, закончив смену, свернула фартук и пошла с ним в бар, опрокинуть одну-другую с завсегдатаями. Когда Эвелина запирала на ночь, машина этой женщины была еще на стоянке и оставалась там почти неделю, пока не обнаружили труп. На заброшенном нефтяном участке – потому что, объясняет Эвелина, именно там всегда находят мертвых. Этот гад даже хотел её сжечь. К таким историям привыкнуть невозможно.

Эвелина мала ростом и худа, руки у неё жилистые, начес цвета спелой сливы. Новое месторождение газа будет больше, чем в Уинке, говорит она нам на еженедельном собрании. Заводите моторы, девочки. Приготовьтесь сорвать куш. Смотрите в оба – не прозевайте очередного серийного убийцу.

* * *

Семью пасешь в Мидленде, а отрываешься в Одессе.

* * *

Это семейное заведение. Украшения и косметику подбираем со вкусом. Мы носим блузки в красную клетку, в пандан к занавескам и скатертям. Юбки джинсовые, чуть над коленом. Сапоги коричневые с красной строчкой. Когда наклоняемся к столу, от нас пахнет мылом, сигаретами и духами. Кое-кто из нас уходит, но большинство остаются.

От тебя одно требуется: улыбайся, наставляем мы Карлу Сибли в первый день обучения. И сможешь хорошо зарабатывать, может, лучше всех в городе, причем не снимая блузки, ха-ха!

В обеденном салате две дольки помидора, объясняем мы ей. Заправка подается в формочке отдельно. У нас есть: ранчо, французская с голубым сыром и «Тысяча островов». Запоминай. Пиво подаём в холодных кружках, чай со льдом – в кувшине, жаркое из говядины и креветок – на нашем фирменном металлическом блюде в форме Техаса. Рукава не закатывай даже летом – обожжешься металлом, потом будут шрамы. Вот такие – поддёргиваем рукава. Видишь?