– Хорошо, я погорячился. – Кара изумленно подняла брови. Ого, признание наличия недостатков? Бедные предки графа, как им стыдно за наследника! – Но вы действительно совершили непростительный поступок.

– Мне уехать? – госпожа Барк предпочла свести все к одному вопросу.

– Нет, – Морису тоже хватило короткого ответа.

– Тогда сейчас, – оживилась Кара. Она ликовала, радуясь возможности оказаться полезной. – Я вытащу болт и наскоро перебинтую ногу. Потом усадим вас на кобылку, она смирная…

– Решили покончить жизнь самоубийством? – Верховный некромант нашел в себе силы улыбнуться через боль. – С моим конем оно вам гарантировано, поэтому каждый поедет на своей лошади.

Госпожа Барк пожала плечами. На самом деле, проблема решалась просто: на какую лошадь граф сумеет сесть, та его и повезет.

– Право, не стоило! Я чувствую себя увечным, немощным стариком, – бурчал Верховный некромант.

Кара не обращала внимания. Чужие тараканы – чужие проблемы, не она его стариком выставляет. А вот отрицать ранение – глупо, еще неизвестно, насколько оно серьезно.

– Госпожа, я с пустым местом разговариваю? – раздраженный молчанием собеседницы, прикрикнул граф.

Молодая женщина остановилась и со страдальческим вздохом произнесла:

– Милорд самый сильный, храбрый, лучший маг Скадара, незаменимый подданный его величества.

– Это что было? – опешил Морис.

Он даже в очередной раз забыл пожаловаться на растоптанную мужскую честь. Вредная девица вздумала идти пешком, а его усадила на коня! Госпожа Барк, в свою очередь, предпочла образ дерзкой простолюдинки признанию в собственном несовершенстве. Она банально не смогла забраться на коня некроманта. Если серая кобылка стояла смирно, то чужой жеребец все норовил отодвинуться. Кара попробовала пару раз и приспособила его для перевозки плененной Алии. Преступница пришла в себя, но выразить протест, равно как проклясть или иным способом сократить жизнь бывшей подруги не могла – мешали кляп и веревки. Тут уж граф Экундо проявил характер, связал блондинку сам. Хватит того, что он не помогал ее тащить, пусть и порывался. Но Кара поставила перед выбором: покой или сильное кровотечение. «Учтите, милорд, – предупредила она, – я в народной медицине ничего не смыслю, буду только охать и причитать. В итоге меня вздернут. Как за что? За двойное убийство».

– Лекарство.

Кара остановилась, чтобы перевести дух. Далеко же они забрались! Интересно, засветло к охотникам выйдут? Изловчившись, госпожа Барк вытряхнула снег из ботинка. Проявляя чудеса ловкости, она вновь его зашнуровала. И все под юбками, потому как женщина перед мужчинами чулками не щеголяет, особенно влажными и сомнительно пахнущими.

– Да забирайтесь вы ко мне! – не выдержал мучительного зрелища некромант. – К чему ваше упрямство? Заверяю, я не умираю и в ближайшее время не собираюсь.

– Вас еще не осмотрел лекарь, – напомнила молодая женщина.

– То есть вы полагаете, после его визита мне резко станет хуже?

– Вам и без его визита станет хуже, если мы проплутаем здесь еще пару часов, милорд, – заметила Кара.

Она понятия не имела, куда идти, но признаться?.. Когда рядом Верховный некромант, у госпожи Барк отсутствуют недостатки, а если вдруг нечаянно вылезут, их нужно замаскировать.

– Замечательно! – нахмурился граф, раскусив ее игру. Всего одно неосторожное слово, а столько последствий! – Я просил изображать следопыта?

– Нет, – припоминая, качнула головой Кара и оглянулась, как там Алия. Логичнее посмотреть на Мориса, но страшно. У него сейчас такой голос…

– Ну, и?

– Что – «и»?

Молодая женщина осторожно повернулась, покосилась на спутника. Верховный некромант прищурился, уперся свободной рукой в бок.

– Госпожа Барк, я отбор не провожу, конкурсов не устраиваю. Не знаете дороги, спросите. Верные оруженосцы мне тоже не нужны, ни мне, ни моему самомнению, которое вы пробовали лечить. – Морис не удержался от короткого смешка. – Только лучше займитесь своим, а то вторично скончаетесь по столь же нелепой причине.

«Дудки, я не простыну!» – подумала Кара и чихнула. Звук сдвинул противоборство с мертвой точки. Граф Экундо потребовал, чтобы госпожа Барк села в седло.

– Я все ваши уловки вижу, – нанес он решающий удар, – поэтому цыц и подчиняться!

– И как? – развела руками Кара.

Если некромант все видит, должен понимать, что его требования невыполнимы. Вряд ли подоспеют птички-синички со скамеечкой в клюве, а деревья любезно поддержат ветвями под локотки, пока молодая женщина пытается перекинуть ногу через луку седла – при наличии двух седоков по-дамски сесть не получится.

– Быстро и молча.

Недогадливость Кары раздражала. Про других бы сказали: «Какая очаровательная дурочка!», только граф Экундо доподлинно знал, умственные способности госпожи Барк ниже среднего не опускались. Тем досаднее, что сейчас она не могла сообразить элементарных вещей.

– Милорду нельзя! – взвизгнула Кара, когда некромант без лишних разговоров затащил ее на лошадь.

– Милорду можно все, – назидательно заметил некромант. Пусть колено по-прежнему полыхало огнем от малейшего движения, ему стало лучше, если не в физическом, то в душевном плане. Следовало давно наплевать на мнение спутницы и сделать все по-своему. – Не с теми людьми вы общаетесь, если они скованны кучей запретов.

– Неужели рана начала заживать? – ехидно поинтересовалась молодая женщина и заерзала, устраиваясь удобнее. – У милорда ведь нет ограничений, а любая болезнь или царапина покушаются на его права.

– Какая вы язва!

Морис мстительно задержал руки на талии Кары, только вместо наказания вышло поощрение. Госпоже Барк хотелось зажмуриться, словно кошке, и потребовать дальнейших покушений на девичью честь. По известным причинам она промолчала. Хотя бы потому, что граф ранен и может лишиться ноги. О нем надо думать, а не о собственном удовольствии. Но еще один приятный момент в копилку воспоминаний она заработала. Теперь можно смело устроиться с вязанием в кресле-качалке. Не хватало только внуков, с которыми бы Кара делилась воспоминаниями далекой юности, но молодая женщина надеялась ими со времени обзавестись. Кресло-качалка никуда не денется, провалами памяти она тоже не страдала, отложит лирические вечера лет на сорок.

– Я всего лишь беспокоюсь за милорда. Как ваша нога?

Удобное положение таки нашлось, и госпожа Барк изловчилась поймать поводья своей кобылки, на которой корчила гримасы Алия.

– Я уже умирала, спасибо, больше не хочется, – беззаботно ответила на очередную зверскую рожицу молодая женщина и погрозила пальцем: – А завидовать нехорошо.

– Чему? – навострил уши Морис.