— Из чего сделано это копье? — спросил маг.

— Из дерева, мастер, — ответил я и тяжко вздохнул.

Начиналась жестокая теория.

— Молодец. Что отличает копье от палки?

— Ну… Форма… Наконечник, наверное.

— Верно. Ты коснулся, и твой дар проявился полностью?

— Да. Думаю, да.

Скойл удовлетворенно кивнул, а потом указал в конец ристалища.

— Там ящик с глиной, неси его сюда.

Предчувствуя что-то интересное, я бегом пробежался до дальнего угла. Правда, ящик оказался тяжеловат, в нем помещалось несколько ведер глины, и я смог дотащить его только с двумя передышками.

— Стихию мы использовать не догадались, — цыкнул маг, покачав головой, когда я с грохотом опустил перед ним свою ношу.

Я тяжело дышал, опираясь на деревянные борта. Мышцы заметно забились, но тело радовалось непомерной нагрузке. С надеждой взглянув на Небо, я так и не дождался огонька духа.

Одинокое белое облачко смотрело с насмешкой, мол, таскай давай еще.

— А вон там две бадьи с водой, — маг указал уже в другой конец ристалища.

Я взглянул туда. Там стояла большая бочка, а рядом с ней две деревянные бадьи. По объему каждая была минимум по два ведра, а значит, тащить будет очень неудобно.

— Да твою же мать! Дерьмо нулячье!

— Что ты сказал, первуха?

— Ничего, мастер, — поморщившись, ответил я.

— Я тут подумал, — ухмыльнувшись, сказал Скойл, — Тащи-ка сюда бочку.

Мои опасения подтвердились — мастер Скойл заставил меня лепить из глины. Я украсил двор ристалища несколькими вытянутыми куличиками из мокрой глины, по форме напоминающими копье.

«Думай!» — говорил он на мои вопросы, — «Оно в земле было, это копье!»

Я не понял, и тогда он спросил:

«Неужели мне надо сделать глиняное копье, чтобы до тебя дошло?»

И теперь я стоял во дворе у Хильды и держал в руках глиняное копье. Самое настоящее, обожженное в печи. Мастер оказался более прозорлив, изготовив его у знакомого горшечника заранее. То есть с самого начала он знал, что мне оно понадобится.

Ох и ругался горшечник, как признался Скойл. Сколько заготовок было испорчено, прежде чем тот смог вылепить и засушить оружие, как надо. Чтобы получилось настоящее тонкое копье.

Я осторожно махнул им, понимая, что дар проявляется с какими-то помехами. Вот вроде бы начинаю движение, но тут же вспоминаю, что копье-то глиняное, и что при сильном взмахе оно спокойно может переломиться. И что это вообще не оружие… Так, сувенир.

«Соедини стихию земли и дар копья, Спика!»

Это было домашнее задание от мага. Но я уже битый час кружил по двору с этим бутафорским оружием, и не мог понять, что от меня требуется. Дар не работал, как надо.

«Вся проблема в твоих мозгах!»

— Спика, ты чем занимаешься? — подошла и спросила Хильда.

Я показал ей новое оружие.

— Хм, занимательно, — она усмехнулась, — Мастер Скойл хитер на выдумки.

— Только я не понимаю, что от меня требуется?

— А что сказал мастер?

— Сказал, думай. Оно в земле было.

Хильда потерла подбородок. Судя по ее глазам, она не была довольна тем, что маг задает шарады вместо того, чтобы учить ее примала мастерству. Тут ее взгляд слегка прояснился…

— Помню, когда у меня были занятия с моим наставником, — сказала она, — То он сказал, что самый искусный и сложный удар — это всего лишь удар.

Я в этот момент ожидал услышать что-то более конкретное, и поэтому застонал от разочарования.

— Госпожа, почему все вокруг так любят говорить загадками?

— Потому что обучение возможно только тогда, когда ученик сам преодолевает преграды, — назидательным тоном сказала она, а потом поморщилась, — Но все это хрень нулячья! У нас нет времени на твои размышления.

Она подошла и взяла копье в руки:

— Смысл той фразы был в том… — она задумчиво покрутила оружие, — Какая хорошая работа. Я даже догадываюсь, кто сделал.

— Так в чем смысл? — напомнил я.

— Глину откуда взяли для него?

Я пожал плечами.

— Из карьера, я так думаю.

— Первушья твоя башка! Думает он. Из земли глина!

— Ну, из земли…

— А форму кто ему придал?

Посмотрев на копье, я, кажется, начал догадываться. Форму копья ему придали руки мастера.

— Ага, вижу, догадываешься, — сказала, улыбаясь, Хильда, — Значит, мой примал — не тупой валенок.

— Так мои проблемы с этой игрушкой только в том, что я ее не считаю копьем? Не придал форму в голове?

Волчица кивнула и вернула мне копье.

— И чем это мне поможет? Если я внушу себе, что какой-нибудь меч — это копье, владеть-то мечом я все равно не сумею.

Хильда вздохнула.

— Но сила-то вырастет?

Я снова пристально посмотрел на оружие. А ведь и правда, когда дар «приходит», я реально сильнее и ловчее. Вот только у меня всегда были проблемы с самовнушением, и тут я даже не представлял, как с этим бороться.

— Уже вечер, и сегодня намечается празднество, помнишь? — сказала Хильда, — Устрица принесет тебе парадную одежду… И не задерживай мою первушку, тебе ясно?

Я кивнул, поджав губы. Неужели я заметил в глазах Волчицы искорки ревности?

— Значит так, Спика. Там будут все главы кланов. Обычно им глубоко по нулю на такие праздники. О чем это говорит?

— Что они тут из-за меня, — ответил я, — Ждут моего проступка.

— Верно. Ты в первую очередь первушник, и только потом примал. Ясно?

— Да.

— Главы кланов — пятые когти, как и Хакон. Меня поражает, что он терпит твои выходки, но вот другие… Вот, например, Рауд. Знаешь его?

— Да. Это глава Воющей Глотки. Так Фолки сказал.

— Верно. Этот павлин кичится своей чистой родословной. Никаких ярмарочных жен, никаких залетевших первушек, — Хильда усмехнулась, — Никто не верит этому бреду, но только высокомерия у него не убавляется.

Я понял, к чем она все это говорила. Нужно знать этикет, с которым у меня были явные проблемы.

— А я могу не идти туда? — спросил я, — Я бы потренировался тут.

Волчица рванулась ко мне, наметив один удар кулаком, другой… Почуяв оба заранее, я проскользил два шага назад, изгибаясь телом, и добавил:

— …госпожа.