– Машину вызывать, Вячеслав Сергеевич?

– Спасибо, Зорик, – он докурил сигарету до фильтра, затушил в пепельнице, – не надо. Час ночи уже, метель. У тебя в кабинете переночую. Не возражаешь?

– А почему в кабинете? Давайте ко мне домой.

– Мне тут нужно один документ изучить. Так что я ещё с часок-другой поработаю. А ты иди, отдыхай.

Кряжистый бурят Зорик, полное имя – Зарикто, начальник уголовного розыска округа, разочарованно развёл руками. Сообщил, что в холодильнике лежат колбаса и сыр, есть водка, на подоконнике – чай и печенье. Завтра к восьми будет машина.

– От туалета, – положил он ключ на стол, пожелал спокойной ночи и удалился.

«Хороший парень, – подумал Кузнецов, извлекая из портфеля стостраничный талмуд, – добрый».

«Региональные особенности предотвращения преступлений», было напечатано на титульном листе талмуда. И ниже, шрифтом мельче – «Научно-практическое пособие».

Эту лабуду ему вручил прошлым вечером штабист, поймав в коридоре.

– Вот, – сказал он, передавая талмуд, – нужно изучить и оценить! К послезавтра, Вячеслав Сергеевич! К шестнадцати ноль-ноль!

Кузнецов возмутился. Как, мол, так? Я выезжаю в Агинский округ! Я, начальник одного из ведущих отделов управления угрозыска Забайкальского края, завтра беру преступную группу! Ту самую, что в промышленных масштабах лес ворует и переправляет в Китай! Когда мне читать эту чушь?

Но штабист был непреклонен.

– Я всё понимаю, товарищ подполковник. Но документ серьёзный, из Москвы. Так что изучите, пожалуйста, тщательно. К пособию приложен акт приёмки…

– …Из Москвы, – устало произнёс Кузнецов. – «Научно-исследовательский центр МВД России», – прочитал он.

Прокручивая в памяти весь сегодняшний день (приехали с утра в лес, хлопнули сразу десять человек рубщиков, отвезли в отдел, раскололи, да ещё и в позной успели с водонькой отужинать), он подумал: «А ведь когда-то и я мог заниматься чем-то подобным. Предлагал же препод по процессу, оставайтесь на кафедре, Кузнецов. Станете преподавателем, защититесь. А я? В голове ветер да конопляный дым! Чуть ли не каждый день траву курил, балбесничал. О будущем совсем не думал».

Да, – размышлял он, листая страницы, – мог бы сидеть в институте. Глядишь, со временем в Москву перебрался. Писал бы такие труды…

Отдавая должное классическим криминологическим методам, – принялся читать он, – следует всё же усомниться в их сегодняшней актуальности. Все основополагающие исследования, касающиеся рассматриваемой проблематики, были проведены советскими криминологами в 60 – 80-е годы, тогда как на дворе уже 2014-й…

Постепенно чтение стало расслаблять его. Будто бы и не было сегодняшней беготни по лесу и криков на допросах. Он вспомнил себя, девятнадцатилетнего, сидящего за написанием реферата в читальном зале школы милиции.

Зал пустынен. Он сидит, листает бюллетени с постановлениями пленумов Верховного суда. Тишина. Библиотекарь – приятная сорокалетняя дама. Иногда она даёт ему почитать свежие выпуски журнала «Я – молодой».

– Встреча с молодостью, – улыбнувшись, констатировал Кузнецов и перевернул шестую страницу.

…и поэтому мы приходим к выводу, что для рассматриваемого субъекта Российской Федерации наиболее эффективен такой метод, как обращение к духам.

Кузнецов озабоченно почесал затылок.

Речь идёт не о титульных духах Забайкальского края, порождённых буддизмом и шаманизмом. Укоренившись здесь с незапамятных времён, они поддерживают своеобразный духовный баланс в регионе, но для решения означенной проблемы эти духи, следует признать, бесполезны. Иначе как объяснить тот факт, что число насильственных преступлений в анализируемый период времени превысило показатель аналогичного периода прошлого года на 12,3 %?..

– М-да, – рассеянно произнёс Кузнецов, – как?

…Выбор духа для решения конкретной криминологической задачи – не менее важный процесс, чем установление контакта с ним.

Так, нецелесообразно обращаться к духу княжны Бальчжин-хатун, уроженки местности, занимаемой ныне Агинским Бурятским автономным округом. Она пала от рук местных злодеев, и смерть её не была смертью героини, равно как и прожитая ею тихая жизнь.

Установление контакта с духом великого Чингисхана (по ряду преданий, его родовое гнездо находилось на территории нынешнего Забайкальского края) также не приведёт к нужному результату. Территория влияния хана была велика, и это, несомненно, распылит криминолого-спиритические силы и средства, применяемые сегодня…

Далее следовала вереница формул, которую замыкали знак равенства и изображение офицера на коне.

Использование духа барона фон Унгерна-Штейнберга представляется наиболее предпочтительным методом решения задач по предотвращению преступности в регионе.

– Совсем, что ли, охуели?! – ошарашенно прошептал Кузнецов.

Он вскочил, громко отодвинув стул, прошёл к сейфу, достал бутылку водки и выпил из горла. Потом нашёл стакан, наполнил его до половины и поставил на стол. Закурив, принялся ходить по кабинету.

«Это что – официальный документ? – обильно дымя, негодовал он. – Духи какие-то, легенды. Нет, если его здесь деревенским бурятам почитать, они, может быть, и поверят, они от этих духов до сих пор тащатся. Ленточки на деревьях по всему краю висят. Сегодня вот, когда подъезжали к лесу, выскочил водила с бутылкой и стал водку разбрызгивать. Духам, говорит, налить надо, заручиться поддержкой…»

И про барона этого ему тоже рассказывали. Здесь, кстати, в посёлке, в музее. Грезил, мол, идеей жёлтой империи барон. Кузнецов вспомнил даже чёрно-белую фотографию: усатый, в фуражке, взгляд пустой. Очень был жестокий, говорила бурятка, смотрительница зала.

– Но при чём тут его дух? – недоумевал Кузнецов. – Что за ахинея?

Он решительно опустился на стул, осушил полстакана и вновь стал читать.

Автор писал складно. Единственное, что было непонятно – графики и формулы. Изложив на двадцати страницах историю жизни барона, заявив, что появление его в воображении преступника непременно отпугнёт последнего от совершения преступления, автор перешёл к описанию спиритических приёмов.

Кузнецов снова закурил.

Неожиданно ему вспомнилась кликуха препода. Его называли «Васильич». Степан Васильевич, точно!

«Эх, – подумал Кузнецов, – твоего-то совета, Васильич, мне и не хватает. Разбил бы ты, наверное, это пособие в пух и прах. Шарлатанство сплошное, сказал бы, а не наука… Жаль всё-таки, что я тебя тогда не послушал. Жаль!»

Непрошеная слезинка скатилась по переносице и упала на страницу, стушевав несколько букв.

Кузнецов взглянул в окно. Прожектора светили ярче прежнего. Метель успокаивалась. Один-единственный снежный хоровод сходил на нет.