Остановившись на этом решении, Тиханов почувствовал, что у него словно гора с плеч свалилась. Вот теперь можно целиком сконцентрировать внимание на том, ради чего он приехал в Лурд, и при этом соблюдать полнейшее инкогнито.

Тиханов краем глаза посмотрел на своего разговорчивого водителя. Сейчас ему не хотелось разговаривать ни с кем, и тем более с этой провинциальной девицей. Он стремился только к одному: поправить свое здоровье и затем как можно скорее занять трон, который ожидал его в Кремле.

Боковым зрением он увидел дорожный знак, извещавший автомобилистов о том, что до Лурда осталось двадцать километров. Накануне вечером поездка из Лурда до Тарба заняла всего полчаса, а при той скорости, с которой ведет машину эта дамочка Дюпре, дорога может занять целый час. Вот уж она наговорится!

Словно читая его мысли, Жизель повернула к нему голову и снова заговорила:

— Торопиться нам некуда. Сейчас только начало девятого, а первая экскурсия у меня начинается в девять. Тем более что сегодня такой чудесный день! Прохладно, не то что вчера.

Вдохнув свежего воздуха, врывавшегося в открытое окно, она продолжала:

— В такие дни мне кажется, что я готова оставаться здесь всегда.— Чуть помолчав, она загадочно добавила: — Но я не останусь.— Снова посмотрев на Тиханова, Жизель спросила: — Вы бывали раньше в Лурде, мистер Толли?

Поначалу Тиханов даже не сообразил, что она обращается к нему. Он совсем забыл, что здесь его зовут мистер Толли. Вернувшись к реальности, он вздрогнул и поспешно ответил:

— Нет, я никогда не бывал ни здесь, ни где-то поблизости.

— А когда вы сюда приехали? Ах да, вы приехали вчера и пытались найти свободную комнату!

— Да, вчера вечером.

— Из Парижа?

— Я останавливался в Париже. У меня там друзья.

— Вы приехали, чтобы найти исцеление, верно? Давно вы болеете?

Тиханов не знал, что ответить. Помявшись, он выдавил:

— Да как вам сказать… Уже несколько лет. Болезнь то отступает, то снова приходит.

— И что же в конечном итоге сподвигло вас приехать сюда? Новость о предстоящем возвращении Пресвятой Девы?

— Я думаю, именно это вдохновило меня. Мне стало любопытно, и я решил попробовать.

— Правильно, хуже-то все равно не будет,— жизнерадостно сказала Жизель.— А лучше — может.

— Надеюсь.

— Вы останетесь на всю неделю?

— Если понадобится. Я хотел бы вернуться домой не позже следующего понедельника. Мой отпуск близится к концу.

— Домой…— мечтательно проговорила Жизель, глядя на летящую навстречу дорогу.— А где вы живете в Штатах, мистер Толли?

Мысли Тиханова заметались. Он не ожидал подобных расспросов и поэтому не подготовился к ним заранее. Он лихорадочно стал припоминать названия отдаленных восточных районов США, где ему довелось побывать,— мест, откуда мог бы происходить мифический мистер Сэмюэл Толли. Тиханов вспомнил поездку, которую предпринял как-то раз на выходные в маленький курортный городок Вудсток в штате Вермонт.

— Я родом из Вермонта,— сказал он.— У нас с женой небольшая ферма в Вудстоке.

— Я слышала о Вудстоке,— оживилась Жизель.— Говорят, это очень живописное место.

— Так и есть, так и есть.

Тиханов забеспокоился. Что, если она заметила акцент в его английском? Нужно поскорее развеять ее подозрения.

— Вообще-то,— будничным тоном заговорил он,— мои родители родом из России. Отцу, когда его вывезли в Штаты, было восемнадцать, маме — четырнадцать. Уже потом они познакомились в Нью-Йорке на каком-то общественном мероприятии, влюбились друг в друга и поженились. Мой отец стал фермером. Он нашел в Вермонте эту недвижимость и приобрел ее. Там я и родился.— Помолчав, Тиханов продолжал: — По мере взросления я выучил русский язык. Это было совершенно естественно. В нашем доме всегда говорили и на английском, и на русском.

— Мне нравятся иностранные языки,— сообщила Жизель. — Я говорю на четырех, а вот русского не знаю.

— Невелика потеря,— буркнул Тиханов.

— Значит, вы работаете на ферме?

Девушка была не только любопытной, но и умненькой. Врать было бессмысленно — она с первого взгляда увидела бы, что мягкие белые руки Тиханова никак не могут принадлежать фермеру. Он выдавил из себя короткий смешок.

— Я — на ферме? Ну нет! На самом деле я преподаватель.— Тиханов нащупал верный путь и теперь уверенно двигался по нему. — Преподаю русский язык. Я окончил Колумбийский университет, где изучал лингвистику, а после того, как получил докторскую степень, стал трудиться там же, на кафедре лингвистики. Теперь я уже профессор и преподаю в университете русский язык.

— Как вам это удается — жить в Вудстоке и преподавать в Нью-Йорке?

Западни, кругом западни, однако, будучи профессиональным дипломатом, Тиханов умел обходить их.

— Все очень просто,— ответил он.— У меня есть небольшая квартира на Манхэттене, где я живу на протяжении учебного года, а мой главный дом — в Вудстоке, и я езжу туда при любом удобном случае. Моя жена в последнее время живет преимущественно в Вермонте. Она уроженка этого штата. И еще у нас есть сын, он сейчас учится в Университете Южной Калифорнии. Изучает театроведение.

Тиханову не терпелось поскорее уйти от темы своей фальшивой биографии, поэтому он перевел разговор в другое русло:

— Моя жена воспитана в католических традициях, вот и я стал католиком. Как я вам уже говорил вчера вечером, я не слишком набожен, но моей веры оказалось достаточно, чтобы я приехал в Лурд.

— Но работаете вы в Нью-Йорке?

— Да, разумеется.

— Я люблю Нью-Йорк, просто обожаю! Жду не дождусь, когда смогу вернуться туда.

Тиханов снова забеспокоился.

— Вы бывали в Нью-Йорке?

— Я жила там! — восторженно сказала Жизель.— Это было лучшее время в моей жизни. Там столько всего интересного! Я провела там больше года.

Тиханов попытался не выдать своего любопытства.

— Вот как? И что же вы там делали?

— Я работала секретарем в Организации Объединенных Наций.

— В Организации Объединенных Наций?

— Да, в представительстве Франции при ООН. В свое время в Лурде я познакомилась с французским представителем при ООН. Он взял меня на работу в свой секретариат, и так я оказалась в Нью-Йорке. Это было потрясающе! Там я завела столько новых друзей, в том числе и американцев. Один из них работал в американской миссии при ООН. Кстати, сейчас я припоминаю, что он тоже был выпускником Колумбийского университета. Его звали Рой Цимборг. Вам это имя ни о чем не говорит? Среди ваших студентов не было Роя Цимборга?

Еще одна западня, причем очень опасная!