Монтегю некоторое время задумчиво молчал.

— Ваш отец был мудрым человеком, — наконец промолвил он.

— Он не любил шумных городов, но молодость провел в Лондоне. И вел в те годы довольно вольный образ жизни.

— Он хорошо играл в карты, отсюда вы сделали такой вывод?

— Да. Отец всегда обыгрывал меня в вист и пытался объяснить, как это делается. Но я вполуха слушала его, мне это было неинтересно. Очевидно, Дэнкрофт знает все секреты карточной игры.

— Вы правы. Я благодарен Фицу за то, что он не разорил меня, хотя легко мог это сделать, — произнес Монтегю с изменившимся выражением лица.

Абигайль впервые за это вечер внимательно посмотрела на него.

— Я, наверное, сказала то, чего не следовало говорить?

— Нет, вы просто еще раз доказали, что у мудрых отцов растут умные дети.

Монтегю постучал кучеру и велел ему остановиться на первом же постоялом дворе.

Они объехали почти все постоялые дворы и гостиницы городка. В трактире гостиницы «Корона» Абигайль встретила лорда Роберта, выехавшего на поиски детей по ее просьбе. Он пил там пиво, укрываясь от дождя. В таверне «Лебедь» один фермер сообщил, что краем уха слышал, будто детей уже нашли. Но он не знал, где они находятся сейчас.

Абигайль не доверяла слухам и настаивала на том, чтобы продолжить поиски. В гостинице «Георг» они встретили Николаса Атертона, и он присоединился к ним. Разъезжать в удобной карете маркизы было комфортнее, чем скакать верхом.

— Я и представить себе не могла, что в Кройдоне так много гостиниц, — призналась Абигайль, чувствуя неимоверную усталость.

— Через город проходит дорога на Брайтон, в курортный центр, — объяснил Монтегю. — Каждый день здесь проезжает множество экипажей. Путешественники, как правило, останавливаются именно в этом городке на отдых.

Они подъехали к очередной гостинице.

— Вам лучше побыть в карете, мы расспросим постояльцев без вашей помощи, — сказал мистер Атертон, сочувственно глядя на измаявшуюся девушку.

Он был прав, и она осталась в экипаже вместе с дремавшей горничной. Мужчины, хлюпая по грязи, добрались до крыльца и исчезли внутри.

Однако Абигайль не смогла усидеть без дела. Ее мучило беспокойство, и, чтобы отвлечься от тревожных мыслей, она в конце концов тоже вышла из кареты и направилась к гостинице.

В холле Абигайль огляделась. Народу здесь было мало. Из помещения, в котором находился трактир, доносились мужские голоса. Там, наверное, играли в карты.

Абигайль напряженно прислушалась, и вдруг ей показалось, что она услышала знакомый голос. В ее душе вспыхнула радость, и Абигайль двинулась вперед, не дожидаясь своих спутников.

Из-под двери, находившейся в конце коридора, пробивалась полоска света. Судя по всему, здесь располагались номера для состоятельных постояльцев, пережидавших непогоду в тишине и уюте натопленных комнат.

Подойдя к двери, Абигайль услышала еще несколько незнакомых мужских голосов, а затем… затем она узнала голос Томми. Не чуя под собой ног, она быстро толкнула дверь, надеясь, что сейчас увидит Фица и, упав на колени, крепко обнимет детей.

Абигайль готова была целовать руки графа Дэнкрофта, не зная, как еще благодарить его за спасение малышей.

Однако картина, представшая перед ее глазами, повергла ее в оцепенение.

Граф Дэнкрофт сидел за столом вместе с четырьмя хорошо одетыми молодыми джентльменами и тасовал колоду карт. Дети находились здесь же, в комнате.

Джереми крепко спал на коленях Фица, пуская слюни в его щегольской шейный платок. На кушетке лежали Дженни и Сисси, заботливо укрытые сюртуком Фица. Томми сидел у стены, вытянув вперед забинтованную ногу. Упорно борясь со сном, он наблюдал за джентльменами.

— Запомните, — говорил Фиц, — в каждой колоде всего лишь пятьдесят две карты. Вы должны отнимать единицу от их значения достоинством выше десятки и, наоборот, прибавлять единицу к картам от двух до шести. Ориентировочно каждый ваш соперник имеет двадцать очков. Те карты, которые я не назвал, не учитываются. Дальше вы должны следить за ходами и быстро считать. Если подсчитанная вами сумма меньше двадцати, значит, карты высокого достоинства уже вышли из игры. Но когда используется не одна, а несколько колод, тогда расчеты более сложны.

— Да вы настоящий гений! — восхитился один из молодых джентльменов и отпил пива из стоявшей рядом с ним кружки. — Это надо же, придумать такое!

Фиц поджал плечами.

— Вы заплатили мне за то, чтобы я поделился с вами своими секретами, что я и сделал.

Несмотря на крайнюю усталость, Абигайль невольно улыбнулась. Значит, Фиц вовсе не собирался грабить этих молодых людей, а просто посвящал в тонкости своего метода. За предварительную плату, конечно.

Абигайль заметила поднос с остатками ужина. Значит, Фиц покормил детей, прежде чем уложить спать. За комнату тоже пришлось, наверное, немало заплатить.

Мужчина, который умел не просто зарабатывать деньги, а делать их, как говорится, из воздуха, несомненно, заслуживал уважения.

Абигайль валилась с ног от усталости. В этот момент она почувствовала за спиной чье-то сбивчивое дыхание. Позади нее стоял мистер Монтегю.

— А мне он так и не раскрыл свой секрет, — проворчал он. — Друг называется. Мог бы и меня научить всем тонкостям игры.

— Недостаточно знать только метод, с помощью которого можно выигрывать, — возразила Абигайль. — Надо еще иметь определенные способности, чтобы пользоваться им. У вас, наверное, их нет, поэтому найдите себе применение в какой-нибудь другой сфере.

Фиц услышал шум у двери и поднял глаза. Увидев Абигайль, он даже не улыбнулся. Напротив, его лицо стало напряженным. Он не знал, как девушка отреагирует на то, что он в присутствии детей обучал мужчин карточной игре.

Но Абигайль не могла обвинять Фица в том, что он снова взялся за карты для того, чтобы накормить детей. Главным для нее было то, что ее маленькие братья и сестры наконец в безопасности, и она могла наконец вздохнуть с облегчением.

Абигайль подошла к Фицу и на глазах у всех поцеловала его в макушку. Как еще могла она выразить безмерную благодарность этому человеку?

Фиц был поражен и до глубины души взволнован поступком девушки. Его грудь распирало от гордости. Он спас детей, и строгая мисс Огородница признала, что он с честью справился со своей задачей.

К Фицу снова вернулись радость жизни и приподнятое настроение.

— В гостинице больше нет свободных номеров, — сказал он Монтегю, глядя, как Абигайль обнимает детей. — Вы можете остаться у нас.

Малыш на коленях Фица так и не проснулся, а девочки зашевелились, когда Абигайль поцеловала их в розовые щечки.