Оказалось, что в доме еще остались слуги, которые все это время, по-видимому, неплохо жили здесь.

В общем и целом Фиц считал первый ужин в своем новом доме удачным, хотя ворчливая кухарка встретила их нелюбезно. Однако Абигайль обезоружила ее своими обширными познаниями в кулинарии, обещав поделиться кое-какими интересными рецептами.

Девушка не чуралась грязной работы, и спустившийся в кухню Байбли запротестовал, когда она высказала намерение помыть посуду после ужина.

— Мы сами приведем в порядок свои комнаты, — смущенно промолвила Абигайль, когда дворецкий попытался выдворить их с той половины дома, где обычно находятся только слуги. — Покажите нам только, где хранится постельное белье.

Дворецкий тут же приказал худой немногословной служанке выдать господам все необходимое. Фица поразило то, как властно он вел себя со слугами.

— Я вижу, у вас тут все ходят по струнке, старина, — заметил Фиц, обращаясь к дворецкому, который, судя по его внешнему виду, за последнее время неплохо отъелся. — Однако вам не избежать моего гнева, если гости останутся недовольны обслуживанием.

— Как вам будет угодно, милорд, — промолвил Байбли, даже не пытаясь скрыть скептического отношения к графу.

Фиц подхватил близнецов на руки и донес до холла. Здесь он поставил малышей на ножки, и они стали самостоятельно подниматься по лестнице, как и старшие дети.

— Может быть, нам следует взять с собой в комнаты кошек? — спросила Абигайль. — Я терпеть не могу мышей.

Фиц усмехнулся, заметив, как напряглась спина уязвленного Байбли.

— В покоях графа нет ни одной, миледи, — пробурчал он.

Кивнув, Абигайль поспешила вперед, стараясь догнать детей.

— Если слуги будут вести себя хорошо, старина, эта женщина согласится стать графиней, — тихо сказал Фиц. — И я снова начну выплачивать вам жалованье. Хотя, впрочем, вас следовало бы придушить за имитацию моей гибели.

Фиц строго взглянул на строптивого дворецкого.

— Ваш кузен заупрямился, не желая давать ссуду на выплату жалованья слугам, — с невозмутимым видом сообщил тот, храня стоическое спокойствие. — Ему необходимо было напомнить, что когда-нибудь это поместье станет его собственностью.

— Значит, вы решили, что моя мнимая смерть заставит его раскошелиться? Ну и как? Ваши расчеты оправдались? — с интересом спросил Фиц.

— Я надеялся, что ваш кузен — истинный джентльмен, но это оказалось не так. — В голосе Байбли сквозило сожаление. — Он потребовал предъявить ему ваш труп.

Подобное требование выдвинул бы любой Уикерли. Все это походило на правду. Значит, Джефф был здесь и вел переговоры с Байбли. Возможно, после этого он решил нанять хулиганов в надежде, что они напугают Фица и заставят бежать за границу.

— Если вы снова нарушите хоть один мой приказ, старина, — пригрозил он, — я найду все, что вы украли в этом доме, и отдам эти ценности кредиторам в счет погашения долга. Вам все понятно?

Фиц не сомневался, что хозяйство, остававшееся без присмотра на протяжении многих лет, постепенно разворовывалось.

Дэнкрофт решил, что ему нужно провести тщательное расследование. В частности, он должен был установить, действительно ли Джефф замышлял козни против него.

Однако на сегодняшний вечер у Фица были более приятные планы. К черту титулы, родовые поместья и наследников! Он знал, что не обретет счастья до тех пор, пока мисс Мерриуэзер не согласится стать его женой.

Для молодой супруги и пятерых детей Фиц готов был стараться изо всех сих, восстанавливая усадебный дом и возрождая хозяйство.

При мысли о том, что Абигайль скоро рассыплет свои золотистые кудри по подушке их общего брачного ложа, он чувствовал сильное возбуждение.

«Кстати, надо распорядиться, чтобы Байбли нашел хорошую кровать для супружеской спальни», — подумал Фиц, быстро поднимаясь по лестнице.

Дети сразу же определили местонахождение детской и классной комнат, поднявшись на третий этаж. Они располагались рядом со спальнями для гостей. Несмотря на малочисленность слуг, оставшихся в штате усадебного дома, помещения содержались в относительном порядке. Хотя на мебели виднелась пыль, полы были подметены, кровати стояли на своих местах, а у горничной нашлось чистое постельное белье.

Пока Абигайль и служанка перетрясали перины, матрасы и подушки, дети обшаривали комнаты в поисках игрушек. Вскоре они обнаружили покрытых ржавчиной солдатиков и несколько безголовых кукол. Фиц в это время как будто находился в прострации. Бродя по комнатам, он вспоминал проведенные в этом доме годы юности.

— Как странно, — промолвила Абигайль, когда он проходил мимо. — В классной комнате я не заметила ни одной книги. Как же вас обучали учителя?

— А этого просто не было, — рассеянно ответил Фиц. — Поначалу нам нанимали гувернеров, но те лишь гонялись за нами по коридорам. Через некоторое время им это надоело и они уволились. Больше отец не нанимал для нас наставников.

Застелив одну постель, Абигайль перешла к соседней кровати. При этом она продолжала краем глаза наблюдать за играющими в комнате детьми и время от времени посматривала на Фица. Граф был погружен в задумчивость — должно быть, перебирал в памяти страницы прошлого.

— И куда же подевались все книги, интересно?

— Я не знаю. У меня была одна, я ее стянул из дома священника, прежде чем церковная крыша рухнула и он уехал от нас.

— Возможно, книги есть в вашей библиотеке, — предположила Абигайль.

Фиц бросил вопросительный взгляд на застенчивую служанку:

— В этом доме сохранилась библиотека?

Та кивнула и попятилась, стараясь держаться подальше от графа. Получив ответ на свой вопрос, Фиц стал вытрясать матрас. Это занятие помогало ему справиться с негативными эмоциями, хотя толку от такой работы было мало: граф скорее поднимал пыль, чем наводил порядок.

В сундуках с одеждой они нашли ночные рубашки для детей. Абигайль уложила малышей и поцеловала на ночь. Выйдя в коридор, она стала присматривать для себя одну из соседних комнат. Ей следовало находиться рядом с детьми, которые могли проснуться среди ночи и заплакать.

— Покажите нам библиотеку, — неожиданно распорядился Фиц, когда служанка уже было распахнула дверь в комнату, которую могла бы занять Абигайль.

Девушка удивленно взглянула на графа, который вдруг взял ее за руку и увлек вслед за служанкой, кинувшейся исполнять его приказ.

На лице Фица не было и тени улыбки. Выражение его зеленых глаз было непроницаемым. Резкая перемена его настроения поразила Абигайль. Однако она знала, что аристократы, привыкшие повелевать, часто подвержены капризам. Возможно, на него повлияли какие-то тайные воспоминания.

Служанка так быстро шла, что они отстали от нее.

— Байбли солгал, — тихо промолвил Фиц, спускаясь вместе с Абигайль на первый этаж. — В этом доме водятся мыши. Правда, они одеты в униформу.