Теперь Регина лежала на заднем сиденье и часто дышала. Не оглядываясь на нее, можно было подумать, что за спиной пристроилась большая лохматая собака, плохо переносящая духоту августовской ночи. Состояние девушки нравилось Громову все меньше. Особенно когда шумное дыхание ее внезапно прерывалось на минуту, а то и больше.

— Балда безмозглая, — проворчал он. — Гробишь себя, будто некому это за тебя делать.

Когда ты вынужден долго воздерживаться от курения, в тебе помимо воли нарастает нетерпимость к чужим недостаткам. Так и подмывает обличать и поучать. Недаром самые лучшие праведники получаются из тех, кто подвергает себя всяческим лишениям.

Пытка продолжалась недолго. Как только во двор въехала иномарка и медленно покатила вдоль дома, выискивая подходящее местечко для стоянки, Громов оставил сигаретную пачку в покое. Теперь в руки просился предмет посущественнее. Перезаряженный «смит-вессон».

Некоторое время из потрепанного «Вольво» старомодных очертаний никто не выходил. Надо полагать, прибывшие осматривались и держали последний совет. Их планы не являлись для Громова тайной за семью печатями. Отряд прибыл, чтобы привести в исполнение смертный приговор Регине Северцевой. Сначала отец, потом мать, теперь вот очередь дошла до молоденькой девушки. С одной стороны, это было печально. Но с другой — вселяло уверенность в том, что клубок все же будет размотан. По душу Регины явились, как только узнали, что Громов рассчитывает получить от нее какие-то показания. Это означало, что девушка действительно что-то знает. Лишний повод позаботиться о том, чтобы она осталась целой и невредимой.

Приглушенно хлопнули дверцы «Вольво» — одна, вторая. Две тяжеловесные мужские фигуры в просторных куртках пересекли площадку перед подъездом и, мимоходом задрав головы на освещенные окна квартиры Северцевых, исчезли внутри. Караулить во дворе остался лишь водитель, не заглушивший двигатель иномарки. До нее было не более десяти метров.

Судя по мощному сложению визитеров, им было легче управляться с тяжеленным «железом», чем с хитроумными отмычками. На тот случай, если у них имелись дубликаты ключей от квартиры, Громов тоже подстраховался, сломав один из собственных ключей прямо в замочной скважине. Таким образом, в его распоряжении оставалось минут семь, но он надеялся управиться за пять.

Придав себе простецкую мешковатость, он выбрался из своей машины и, размахивая руками, как крыльями, закричал скрипучим тенорком:

— Молодой человек, молодой человек!

— Чего тебе, дядя? — Водитель «Вольво» настороженно уставился на семенящего к нему Громова. Было заметно, что поначалу он дернулся было за припрятанным оружием, но приближающаяся фигура показалась ему скорее комичной, чем угрожающей, и ствол обнажен не был.

— Неужели так трудно выключить мотор? — осведомился Громов скандальным тоном.

— Твое какое дело? — буркнул парень.

Со своими светлыми волосами и очень белой кожей он смахивал на заправского скандинава. А еще — на грабителя, носившего маску Кинг-Конга. Во всяком случае, выставленная из открытого окна рука обладала очень похожим мускулатурным рельефом.

— Так загазованность же! — Громов топнул ногой, давая понять, что он крайне возмущен непонятливостью собеседника. — Вы отравляете атмосферу! Безобразие какое!

— Учить он меня будет!.. Пшел отсюда! — процедил парень, использовав для своего предложения только одну половину рта. Вторая была занята ленивым жеванием зубочистки — любимое занятие американских киногероев.

— Сначала заглушите двигатель! — заявил Громов с той тупой настойчивостью, которая не может не нервировать людей. Особенно тех, у которых объем бицепсов составляет добрых полметра в обхвате.

— Я вот сейчас тебя самого заглушу, козел, — пригрозил парень с руками-ляжками.

— Ах так?

— Так!

— Не хотите по-хорошему?

— Не хочу, — подтвердил парень с издевательской улыбкой.

— Тогда… Вот! — Громов проворно свинтил с борта «Вольво» боковое зеркальце, сунул его водителю под нос, как бы предлагая хорошенько рассмотреть и запомнить этот предмет, а потом размахнулся и запустил его в темноту.

— Ты! — взревел парень, опешив от такой наглости. Зубочистка, чудом не переломившись в стиснувших ее челюстях, нацелилась в Громова.

Других слов у парня не нашлось. Его буквально вытолкнуло из машины, как пробку из бутылки хорошенько взболтанного шампанского. Побелевший от ярости, он походил уже не просто на скандинава, а на призрак какого-то воинственного викинга. Хотя в древней Спарте, например, парня в армию не приняли бы. Там считали, что мужчина, бледнеющий в момент опасности, — никудышный воин.

— Вот и свиделись, сын обезьяны, — вкрадчиво произнес Громов.

Очутившись лицом к лицу с противником, он мгновенно преобразился. Глаза парня округлились, наполняясь запоздалым пониманием. Было очевидно, что он узнал Громова, сообразил, что тот находится здесь не случайно, и теперь намеревался исправить свою оплошность.

— Х-ха! — Блондин выбросил вперед ногу с непреодолимой силой, доступной разве что механическому поршню. Если он просто хотел продемонстрировать Громову рифленую подошву своей внушительной кроссовки, то он своего добился. Если же парень преследовал какую-то иную цель, то времени на вторую попытку у него не осталось.

Пришел черед Громова бить, а это у него всегда получалось неплохо. Он направил удар чуточку выше зубочистки, в промежуток между носом противника и его верхней губой. Там у людей припрятана секретная кнопочка, работающая только в режиме «ВЫКЛ». Продолжительность отключения напрямую зависит от силы приложения, и тут уж Громов постарался.

Судя по тому, что парень успел как-то отреагировать и даже встрепенуться, у него имелся либо черный пояс по карате, либо разряд по боксу. Но этого оказалось мало, чтобы парировать вылетевший из темноты кулак с выдвинутой вперед костяшкой среднего пальца. Спортивное прошлое не помогло парню также устоять на ногах, когда он пропустил молниеносный удар по болевой точке.

Что касается зубочистки, то она во время падения владельца бесследно исчезла. Могла просто выпасть, но Громову хотелось верить, что противник попросту проглотил ее. Оставалось лишь пожалеть о том, что он не додумался украсить себя каким-нибудь еще более мужественным атрибутом. Ну, хотя бы сигарой, длинной и толстой.

Сокрушенно цокнув языком, Громов склонился над поверженным врагом.

* * *

На балконах, выходящих во двор, торчало сразу несколько любопытных, привлеченных шумом внизу. Занимая наблюдательные посты, они предусмотрительно гасили в комнатах свет, чтобы не слишком бросаться в глаза. Странные люди! Как будто кому-то когда-то удавалось слиться с темнотой, будучи одетыми в светлые майки и ночные рубашки.

Когда Громов поднял голову, чтобы одарить собравшихся беглым взглядом, какой-то белый лифчик метнулся было в квартиру, но потом все же остался на своем наблюдательном посту, прикрываясь шторой. Наш народ можно отучить от хлеба, но только не от бесплатных зрелищ. Пустовало лишь несколько зрительских трибун, но эти балконы, по всей вероятности, принадлежали наиболее сознательным и отважным гражданам, вызвавшим на место происшествия милицию, чтобы предельно усилить кульминацию. Однако Громова это не беспокоило. Для завершения начатого ему требовались считаные минуты.