Вздохнув, Анциферова оставила в покое осточертевшего бамбукового медведя и вплотную занялась нижним левым углом кроссворда. Здесь все пошло как по маслу. Инок… Ор… Лассо… Заполняя аккуратным почерком горизонтальные и вертикальные столбцы, она постепенно увлеклась настолько, что от этого занятия ее смог оторвать лишь второй настойчивый звонок в дверь.

За окошком стоял мужчина средних лет, явно не относящийся к той категории людей, которые жалуются на какие-либо недомогания. Когда Анциферова встретилась с ним взглядом, у нее возникло такое ощущение, будто ей плеснули в лицо холодной водой, и она часто-часто заморгала, как человек, желающий поскорее проснуться.

— Откройте, пожалуйста, — негромко сказал мужчина. На просьбу, несмотря на вежливое обращение, это абсолютно не походило.

— По ночам мы внутрь никого не пускаем. — Анциферова намеревалась произнести это тоном строгим и решительным, а вместо этого поймала себя почти на извиняющейся интонации.

— Для меня придется сделать исключение.

— Никаких исключений! Говорите, что вам нужно, или уходите.

— Я уже сказал, чего я хочу.

— Так! — возмутилась Анциферова. — Русского языка, значит, не понимаем. В таком случае спокойной ночи.

Окошко, против ее ожидания, не захлопнулось. Створка наткнулась на какое-то препятствие, и у Анциферовой перехватило дыхание, когда она сообразила, что именно видит перед самым своим носом. Револьверный ствол. Он находился так близко, что в него можно было заглянуть при желании. Но такого желания у Анциферовой не возникло.

— Вот мое удостоверение, — сказал мужчина, разместив рядом с оружием развернутую книжечку. — Можете полюбопытствовать, но недолго. Я спешу.

— Так бы и сказали, что вы майор ФСБ, — обиделась Анциферова, когда изучение удостоверения внушило ей достаточно уверенности в его подлинности.

— Бывают аргументы посущественней, — улыбнулся мужчина, убрав книжицу, но не оружие. — Теперь я могу войти?

— Можете, — проворчала Анциферова, лязгая запорами. — Вы все можете.

— К сожалению, не все.

За те нескольку секунд, которые ушли на открывание тяжелой двери, мужчина успел не только спрятать свою жуткую «пушку», но и подхватить на руки неизвестно откуда взявшуюся девушку. Догадавшись, что все это время она лежала прямо на крыльце, словно какой-то неодушевленный предмет, Анциферова философски подумала, что в жизни бывают проблемы посерьезнее, чем неразгаданные кроссворды.

— Что с ней? — спросила она.

— Передозировка наркотиков.

— Куда мы катимся! — привычно воскликнула Анциферова, повторявшая эту фразу по несколько раз на дню.

— Никуда мы не катимся, — возразил мужчина. — Уже докатились. Но эту искательницу приключений нужно спасти. Обязательно.

— Я не врач!

— И все же вынужден обратиться к вам за помощью. Боюсь, что на поиски больницы уже нет времени.

Анциферова посмотрела на девушку, положенную на кушетку под гигантским фикусом, и заподозрила, что времени может не хватить даже на распечатывание шприца.

— Какого класса наркотик? — спросила она, направляясь к стойке.

— Сильнейший галлюциноген. ЛСД. В крови у девушки никак не меньше шестисот микрограммов.

— Чудненько, — констатировала Анциферова. — Как раз то, что требуется молодому растущему организму.

Если бы доставленная девушка оказалась не наркоманкой, а балериной, она все равно не вызвала бы у фармацевта Анциферовой каких-либо теплых чувств. Ей, уже почти сорокалетней, длинноногие юные особы нравились с каждым годом все меньше и меньше. Особенно те, которых носят на руках симпатичные мужчины среднего возраста. Пусть даже с разбойничьими замашками.

Напарница завозилась за перегородкой, сонно почмокала и вновь затихла. Немного завидуя ее безмятежности, Анциферова подобрала подходящий ассортимент медикаментов для внутривенных инъекций и возвратилась с ними к пострадавшей.

— Все это стоит денег, и немалых, — сообщила она, раскладывая на полу ампулы. — У нас лекарства за красивые глаза не отпускаются.

Произнеся эти слова, Анциферова поймала себя на мысли, что глаза у посетителя действительно необычные. Не просто светло-серые, а ясные. Одно плохо: из-за этого оттенка от его взгляда веяло ледяным холодом, даже когда мужчина улыбался.

— Я заплачу, — кивнул он. — По тройной цене.

— По тройной не надо. Вы в аптеке, а не в ночном ресторане. — Анциферова, прищурив один глаз, проследила за струйкой раствора, брызнувшей из одноразового шприца. — Для начала простимулируем вашей подружке сердечко, а потом…

— Она мне не подружка, — сказал мужчина.

— Ну, ваши отношения меня абсолютно не касаются, — строго заверила его Анциферова, хотя на самом деле услышать такое признание ей было отчего-то приятно. — Мое дело ввести девочке лекарства и надеяться, что это ей поможет. Хотя… — Застыв со шприцем на изготовку, Анциферова подняла глаза на ночного посетителя. — Послушайте, а вдруг летальный исход? Это что же, мне потом отвечать придется? Я ведь не имею права оказывать медицинскую помощь.

— В первую очередь вы не имеете права отказывать в содействии офицеру ФСБ, находящемуся при исполнении обязанностей, — отчеканил мужчина. Убедившись, что его слова услышаны и приняты к сведению, он обезоруживающе улыбнулся и попросил: — Давайте, родненькая, действуйте. Вся надежда на вас.

— Никакая я вам не родненькая! — строптиво буркнула Анциферова, введя иглу в вену девушки. — Нет у меня родни среди комитетчиков и сроду не было!

Она ворчала до тех пор, пока не сделала все три укола, а сдачу оплатившему медикаменты мужчине отсчитала до копеечки, хотя для этого пришлось позаимствовать мелочь из собственного кошелька. А когда он уходил, неся на руках свою наркоманку, Анциферова, вместо того чтобы сказать ему «до свиданья», захлопнула дверь с таким грохотом, что разбудила свою напарницу.

— Что за шум? — поинтересовалась та, умудрившись вставить в эту короткую фразу целых два зевка.

— Ничего, спи.

— А ты все кроссворды разгадываешь?

— Ага, кроссворды. Ребусы.

Постукивая ручкой по кончикам зубов, Анциферова уставилась в пространство перед собой. Интересно, за каким дьяволом эфэсбэшник купил перед уходом упаковку детского синтомицина в капсулах? Его подопечная и тем более он сам давно вышли из того возраста, когда болеют коклюшем.

Анциферова долго ломала голову над этой загадкой, пока не поймала себя на совершенно посторонней мысли, упорно вертевшейся у нее в мозгу. Собственно, это была даже не мысль, а вопрос, которым по непонятной причине Анциферова задалась в столь поздний час. Соединят ли ее с Громовым, если она завтра позвонит дежурному по ФСБ и соврет, что у нее к майору дело государственной важности?