Тайра вздохнула и шмыгнула носом.

– Я в порядке, пап. На танцы пришёл Зак, он был пьяный. В общем, Риан ему врезал.

– И правильно сделал.

Она закусила губу.

– А потом я побежала домой… Риан меня догнал и взял на руки. И…

– Понятно. – Кажется, Морган поморщился. – И ты всю дорогу пыталась освободиться. Бедняга.

– Он сам виноват! – возразила Тайра упрямо.

– В чём?

– Я не кукла, не надо таскать меня на руках!

– Мне тоже?

Девушка нахмурилась.

– Это другое, пап. Ты носишь меня, когда я почти без сознания, а Риан…

– Упрямая ты, ласточка. – Морган погладил её по щеке и вздохнул. – Ладно, сама всё поймёшь и извинишься, ты у меня умная. А я пока пойду, помогу ему, залечу синяки и рану на щеке. – Он поднялся с постели. – Спи, Тай.

Дверь тихо стукнула, и Тайра осталась в одиночестве, чувствуя себя ужасно гадкой и несправедливой девчонкой.

Отец сказал «спи», но спать не получалось. Во-первых, потому что перед сном нужно нормально умыться, но для этого следовало встать и пройти через гостиную, а там находился Риан – Тайра слышала их с Морганом голоса. И во-вторых, она не привыкла обижать людей, и теперь мучилась, понимая, что обидела их гостя. Обидела всё-таки несправедливо. За вечер он не сделал ей ничего плохого, даже наоборот – рассказывал смешные истории из своего детства, пока они танцевали, и Тайре было весело и хорошо. А она его так… Даже Заку Иниго настолько не доставалось, если не считать сломанную руку, но он просто неудачно упал, а Риан получил ни за что. Точнее, за помощь и заботу, которые она не хотела принимать.

Было противно и тошно из-за собственного поведения, и Тайра, промучившись около часа, всё-таки встала и направилась в гостиную.

В комнате стояла такая тишина, что девушка отчётливо слышала тиканье настенных часов и различала ровное, спокойное дыхание спящего Риана. Может, не тревожить его? Поговорить завтра, а сейчас…

Дыхание вдруг прервалось, а спустя секунду раздалось тихое:

– Тай? Ты?.. – Риан, запнувшись, сел на постели. – Что-то случилось? Что-нибудь болит? Позвать Моргана? – Голос его стал громче, в нём отчётливо звенели тревога и страх.

– Нет. – Тайра подошла ближе и застыла в шаге от дивана. – Я хотела извиниться перед тобой. Прости, я была не права. Мне не стоило так реагировать, кричать на тебя, бить молниями. Я… сожалею.

Несколько мгновений он молчал.

– Ясно, – сказал наконец грустно и как-то бесцветно, словно Тайра его чем-то расстроила. – Ничего страшного, я не обиделся. Да и Морган уже всё вылечил, следов почти не осталось. Болит немного, но к утру пройдёт, не волнуйся.

И вроде бы – он всё правильно сказал, спокойно и совсем не обвиняюще. И в голосе обиды не было. Но Тайре почему-то казалось, что Риан её обманывает.

– Что-то не так? – спросила она, поколебавшись. – Я чувствую… что-то в тебе и твоём голосе. Ты… расстроен?

Вздох.

– Я просто не знаю, что делать, – ответил Риан, и на этот раз Тайра поняла, что её смущало, уловив в голосе горечь и растерянность. – Ты отталкиваешь меня, не принимаешь даже помощь. Я клянусь тебе, Тай, что она была без злого умысла! Я просто испугался, что ты упадёшь, и всё. И я старался весь вечер, хотел, чтобы ты была довольна и радостна.

– Я заметила, – произнесла Тайра примирительно, но Риан продолжал говорить:

– После нашего похода к озеру я принял решение, что больше никогда не буду тебя обманывать. Никогда, Тай, даю слово, клянусь своим родом! Хотя мне и кажется, что тебе это безразлично. Тебе неважно, рядом я или нет, говорю правду или лгу, и мне это больнее всего. Больнее, чем эти разряды. Я не упрекаю тебя ни в чём, не думай. Просто… – протянул он с тоской, – мне хочется понравиться тебе. Хочется, чтобы тебе не было безразлично. Но я не знаю, что делать.

Тайра, застыв на месте и ощущая, как её заливает то жаром, то холодом, слушала Риана и осознавала…

«Защитница! А ведь он действительно влюблён».

Это была очевидная мысль, но она казалась невероятной. Влюблён? Принц, племянник императора, капризный мальчишка, привыкший, что ему под ноги всё падает, как перезревшие яблоки? В неё, простую девушку, к тому же, ещё и слепую? Нет, не может быть!

Может быть. Тайра слышала это по его голосу.

– Я… – пробормотала она и в растерянности потёрла лоб. От непонимания, что говорить, разболелась голова. – Ты не прав, мне не безразлично. И я буду рада, если ты перестанешь меня обманывать. Но это не гарантирует… ответного чувства. Никто не может любить по заказу.

– Я знаю. Я не такой дурак, как ты думаешь, Тай. Но я не отступлюсь так быстро, попытаюсь… Может, со временем ты и увидишь что-то во мне.

Тайра сомневалась в этом, но промолчала, только пожелала спокойной ночи и поспешила в ванную, чтобы умыться и тоже лечь спать.

Её ждали сны.

На ночь Гектор остался в Тиле, побоявшись, что если перенесётся в столицу, в посёлке обязательно произойдёт что-нибудь ещё, местные захотят позвать дознавателя и не найдут его в отделении. Именно в отделении было обустроено жильё для стража порядка – небольшая комната, – но Томаш там не жил, у него имелся отдельный дом, поэтому помещение оказалось практически нетронутым. И тумбочка, и шкаф, и даже письменный стол выглядели так, словно их никогда и никто не открывал, а кровать, не привыкшая к весу чьего-либо тела, натужно поскрипывала при каждом движении Дайда. Пришлось вставать и смазывать.

Поздно вечером хотелось, как обычно, и поесть, и выпить молока, и покурить, но есть и пить было нечего – провизией днём Гектор озаботиться не успел, – а курить в посёлке нельзя. Пришлось терпеть, ругая себя за нерасторопность и думая о том, что завтра нужно непременно купить у местных что-нибудь и сложить всё в погреб. И решить проблему с обедами. Переноситься в Граагу для такой мелочи слишком неудобно, проще договориться с кем-то из жителей, чтобы кормили пару раз в день за небольшую плату.

Поворочавшись пару минут на непривычной кровати, Гектор всё же уснул, погрузившись не в пустоту и беспамятство, а в яркий и красочный мир, в котором окружающее сверкало и светилось – небо голубело лазурью, листья деревьев и трава отливали насыщенно-зелёным, а блики от волнующейся озёрной воды слепили глаза.

Некоторое время Гектор сидел, оглядываясь по сторонам, и ему было так хорошо и спокойно, что мыслей не было никаких. Он даже не удивлялся тому, что наконец попал в свой сон. Да и в самом деле, подумаешь, что в этом особенного?

На мгновение звуки почти полностью стихли, мир погрузился в тишину, а потом воздух рядом задрожал, по нему пошли круги, как по воде, а ещё через мгновение из этого воздуха соткалась фигура девушки. В нежно-голубом платье, с заплетёнными в косу чёрными волосами, фарфоровой кожей и ярко-алыми губами.