казалось, лишились навсегда.

Они должны были защищать его. И, очевидно, не справились, потому что кругом виднелись лишь обугленные развалины.

– Вдова! – воскликнула Хлоя, бросаясь к одному из домов.

Паскуаль поспешил за ней. Они подбежали к еще дымящемуся дому, разбитая деревянная дверь валялась на земле. Вошли, закрыв носы куртками.

Рядом с домом плачущий Верста извлекал из-под обломков свою погибшую бабушку, ему помогал Зануда. Они осторожно положили ее возле тел отца Тобиаса и еще двух стариков.

Мус и Париж принесли тела двух женщин и опустили на землю там же. Их мужья когда-то погибли, попав в засаду на реке Сегре.

– Не берет пленных, – прохныкал Зануда, – просто зверь.

– Раненый зверь. Который ищет только мести, – сказал Ред, приобняв Зануду.

– Он ищет ее, – заключил Мус, указывая на дом, где Хлоя, кашляя от дыма, звала:

– Вдова!

– Она здесь! – крикнул Паскуаль со второго этажа.

Хлоя взбежала по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Паскуаль стоял на коленях подле Вдовы. Та сидела на полу, прислонившись к стене у единственного окна, и, похоже, была без сознания.

– Дышит?

– Очень слабо.

– Нужно вытащить ее отсюда.

Паскуаль подхватил Вдову своими сильными руками.

Снаружи воздух был чище, но открывшаяся картина приводила в отчаяние. Ряд мертвых тел становился все длиннее, их было уже больше двенадцати. Паскуаль положил Вдову возле дуба. Ред подошел с фляжкой и слегка смочил ее сухие, растрескавшиеся губы. Вскоре та закашлялась и очнулась. У Хлои на глазах показались слезы.

– Здравствуй, деточка… Почему ты плачешь? – хрипло прошептала Вдова.

Она была мастерицей вторых шансов. И почти заменила Хлое мать. Ощущение родства казалось до некоторой степени взаимным: с первого дня Вдова приняла Хлою под опеку.

– Не оставляй нас, пожалуйста… Не сдавайся, – умоляла Хлоя, гладя ее руки.

– Остальные в безопасности? – Из легких Вдовы выходил свист.

– Не знаю. – Ред отвел глаза.

– Детей… увели Магда и Лурдес. – Вдова закашлялась, плюясь кровью. – Себастьян пошел с ними.

– В Замок? – предположил Паскуаль, оглянувшись на Реда.

Тот кивнул, и Паскуаль, Зануда и Мус, не теряя ни минуты, забросив ружья за плечо, отправились туда. Замком назывались развалины небольшого старого форта на вершине каменного массива, куда трудно было добраться, не зная дороги.

– Будьте осторожны, – сказала Хлоя Паскуалю.

– Будем.

– Дети?.. – взволнованно повторила Вдова.

– Тихо, тихо. За ними уже пошли.

– Просто звери. Появились ниоткуда… Ни вопросов, ни обысков, ни… – Ее глаза наполнились слезами ярости.

– Тсс… Помолчи. Тебе нужно отдохнуть.

– Пойду помогу другим, – пробормотал Ред и побрел, свесив голову, доделывать самую горькую работу.

Хлоя осталась с Вдовой, держа ее за руку и вытирая с лица запекшуюся кровь тряпкой, которую смачивала собственной слюной.

– Это был он, Беляночка. Его люди.

– Знаю… Я должна покончить с ним. – В зеленых глазах Хлои горела ненависть.

– Нет. Этого ему и надо. Чтобы ты выдала себя.

– Ты знаешь, что я могу продырявить ему голову, не выдавая себя.

– Я знаю, что нет смысла убивать его, если ты сама погибнешь.

– Это мое дело.

– Ошибаешься. С тех пор как ты решила остаться с нами, твоя жизнь принадлежит не только тебе. Ты нужна людям. Не будь эгоисткой, не отнимай у них себя.

Хлоя зарылась головой в юбки Вдовы. Только с ней она могла позволить себе слабость.

– Я не могу больше… Я устала. Устала быть сильной. Устала выглядеть непреклонной, ведь я не такая на самом деле.

– Знаю, солнышко. Нам еще тяжелее, чем мужчинам. Но ты должна быть стойкой. Это единственное, чего эти мерзавцы не смогут отнять. И ты и правда непреклонна, детка. Самая непреклонная из всех, кого я знала. – Вдова откашлялась. – Может, поговоришь с Паскуалем?

Хлоя удивленно подняла голову:

– Ты о чем?

– Думаешь, я не вижу, как вы друг на друга смотрите?

– Между нами ничего нет. Только смотрим…

– А можно ведь не только смотреть, и ничего страшного. Ты же это знаешь, правда?

– Он женат…

– Да. Его жена во Франции с родителями, а он здесь воюет вместе с тобой.

– У меня нет времени на глупости.

– Хлоя, посмотри на меня, – приказала Вдова.

Хлоя повиновалась, не слишком довольная тем, что услышала свое настоящее имя. Имя, напоминавшее, кто она. Имя, к которому она решила не возвращаться и которое отваживалась произносить только Вдова.

– Послушай меня, детка. Тебе нужно научиться доверять окружающим. Поручать им дела, позволять заботиться о себе, позволять любить себя. Жизнь слишком коротка, чтобы возводить вокруг себя такие стены.

– Знать бы еще, как это делается.

– Это легко. Для начала признай, что не все в твоей власти. Это как на ходу запрыгнуть в поезд.

– А это легко?

– Не так сложно, если знаешь, что другого не будет.

Хлоя кое-что слышала про Вдову. Что-то про поезд, в котором немцы везли опасный вирус, чтобы с разрешения Франко использовать его против республиканцев.

– Ты правда на ходу запрыгнула в поезд?

Вдова, понимая, что теперь уже бессмысленно что-то скрывать, ностальгически кивнула:

– Тогда я была полна жизни…

– Поправишься – расскажешь, зачем это было.

– Ответ будет самый простой, – сказала Вдова еле слышно. – Я прыгнула, потому что знала: он последует за мной везде.

– Он? – Хлоя хотела отвлечь Вдову от страданий и в то же время жаждала больше узнать о ней и ее жизни. Неужели она когда-то была влюблена?

– Самый красивый, самый упрямый, самый нежный на свете мужчина и самый большой идиот из всех, кого я знала. – Кашель Вдовы становился хуже, она снова стала харкать кровью. Хлоя подала воды, но та отказалась. – Если бы ты его знала…

– Что с ним случилось?

– Он спас мне жизнь. А в обмен отдал свою… – Силы почти оставили Вдову, она с трудом понимала, где находится.

Хлоя скомкала свою куртку, чтобы подложить вместо подушки. Когда она склонилась к Вдове и приподняла ее голову, та потянулась к ней и шепнула на ухо всего одно слово:

– Элена…

И тут же сдалась, погрузившись в сон. Никто не знал, проснется ли она. Это уже зависело только от нее.

Худшая часть дня прошла. Они похоронили товарищей и родственников и скромно почтили их память. Теперь плач растворился в шорохах ночного леса. Хлою эти звуки успокаивали.

Они потеряли добрых друзей, которые никогда ни на кого не подняли оружия. Потеряли Эдем, свое единственное пристанище. Потеряли надежду, потому что все доходившие новости подтверждали: война окончена. И они проиграли. Люди возвращались к жизни или к тому, что от нее осталось. Лишь немногие продолжали борьбу в горах. Они были Сопротивлением.

Дети благополучно добрались до Замка и спали, свернувшись клубочком, среди развалин, которые, вероятно, некогда были мрачной темницей, но теперь защищали от ветра, укрывали и