Калягин: Возвращаясь к вашим словам о необходимости сократить стратегические ядерные вооружения. Ну, во-первых, я не совсем согласен с вами, вернее, совсем не согласен, когда вы говорите, что у Советского Союза больше ядерных вооружений, чем у любой другой страны мира. По-моему, установлено, что между нашей страной и Соединенными Штатами имеется военный паритет. В одной области больше у них, в другой области больше у нас. В целом мы равны. Но не в этом дело…

Президент СССР Михаил Горбачев и премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер во время пресс-конференции. Москва 1990 г.

Тэтчер: Вопрос состоит в том, как считать – пусковые установки или боеголовки. Поскольку на каждой пусковой установке есть шесть или несколько боеголовок.

Калягин: У них больше крылатых ракет… 50 процентов, я согласен. Но дело в том, что как показала Рейкьявик, на пути такого радикального сокращения вооружения стоит стратегическая оборонная инициатива, которая дестабилизирует обстановку в мире. Как мы можем отказываться от одного вида оружия только ради того, чтобы появилось новое, не менее мощное. Как вы относитесь к этой проблеме?

Тэтчер: Прежде всего, стратегическая оборонная инициатива находится в стадии разработок пока. Любой новый вид вооружения вызывает новый способ обороны. Сначала это был лук и стрелы, щит и так далее…Так что будет очень странно, если не попытаться разработать какую-то оборону против нового вида оружия. Стратегическая оборонная инициатива находится пока в стадии исследования. И не одни Соединенные Штаты занимаются исследованиями в этой области. Советский Союз имеет совершенную систему ПВО вокруг Москвы. Недавно он ее усовершенствовал. У вас есть тридцатилетний опыт разработок борьбы с ракетами, направленными против вас. Нас беспокоило в семидесятых годах, когда вы начали разработки по пучковому оружию, лазерному оружию. Вы, наверное, далеко ушли от нас в этом плане. Так что вы сами провели большие разработки в области противоракетной обороны. У вас есть единственная в мире действующая противоспутниковая система. Но я не знаю, почему вы говорите, все сваливая в кучу. Ядерное оружие, да действительно, самое страшное оружие. И что вы предлагаете не иметь оборону против него? Может, надо иметь какую-то оборону, скажем в отношении самолетов? Если можно разработать какую-то оборону, было бы хорошо. Если кто-то проникнет через оборону, все равно угроза останется. Я продолжаю говорить о том, что ядерное оружие – это самое успешное, которое мы пока что знаем против новой войны. И это позволило нам сохранить Европу свободную от войн. Для меня главное – мир, и я не понимаю, почему вы концентрируете внимание только на ликвидации ядерного оружия. Я-то выступаю за мир.

Колесниченко: Госпожа Тэтчер, извините, пожалуйста. Мы уже поняли вашу концепцию насчет ядерного оружия, как вы к ней относитесь. Поэтому сейчас мы перешли к вопросу о СОИ, и вы назвали эту программу оборонной, исследовательской вернее, вы ее назвали. Но если это исследовательская программа, то почему уже сейчас администрация Рейгана пришла к так называемому расширительному толкованию договора ПРО? Того самого договора, который, как вы знаете, кстати, и разрешает ту систему, о которой вы говорили, вокруг Москвы, но он, этот договор, не разрешает испытания и уж абсолютно точно развертывание систем в космосе. А сейчас при расширенном толковании ПРО речь идет о том, чтобы уже к середине девяностых годов вывести в космос компоненты первой фазы СОИ. И весь договор будет торпедирован. Как вы к этому относитесь?

Тэтчер: Я вас дам технический ответ на ваш технический вопрос. Когда я впервые встретилась с президентом Рейганом в 1984-м году в Кэмп-Дэвиде, тогда только начинались разработки по СОИ. Тогда не было узкого или широкого толкования. Все эти формулировки начали появляться после 1985-го года. И тут надо задать вопрос относительно того, что вы делали в отношении обороны, использующее новые физические принципы. О чем говорится, как мне известно, в основной части договора. Об этом говорится в так называемом согласованном заявлении «Д» – о новых физических принципах, которые тогда не существовали. То, что вы называете расширительным толкованием договора, в общем сводится к тому, что нужно иметь возможность проверить наши исследовательские разработки, прежде чем начать развертывание. Я могу вам дать ответ, основанный не на юридических тонкостях, а на здравом смысле. Как можно вести переговоры о развертывании, если вы не знаете, будет что-то работать или нет? Естественно, нужно проводить исследования, нужно проводить испытания, только после этого будет известно, можно ли что-нибудь будет развернуть или нет.

Колесниченко: То есть вы поддерживаете расширенное толкование договора ПРО?

Тэтчер: Я за здравый смысл. Я за толкование на основе здравого смысла. Как можно вести переговоры о развертывании, если не известно, будут ли работать ваши разработки или нет? Если они не будут работать, то переговоры не начнутся. А я хочу предложить следующее: продлить действие договора. Срок договора слишком короткий. Ну, это вам решать, вы участники переговоров. А я основываюсь на здравом смысле. Мы знаем, например, что система вокруг Москвы работает, и мы знаем, что вы ее модернизировали. Мы знаем, что у вас есть противоспутниковая система. Мы не знаем, работает она или нет, насколько успешно, но мы не мешаем вашим испытаниям. Мы знаем, что вы работаете напряженно над лазерной технологией, мы знаем, что вы являетесь экспертом в области ядерной технологии, и мы не жалуемся.

Калягин: Госпожа Маргарет Тэтчер, вы же, наверное, понимаете, что это расширительное толкование договора – вывод в космос элементов СОИ – означает размещение оружия в космическом пространстве. Это просто новый этап гонки вооружений – тогда она перейдет на космос. Неужели вы поддерживаете такое развитие событий?

Тэтчер: Но если у вас есть противоспутниковые ракеты… Единственная страна, которая их имеет – это вы.

Калягин: У нас же мораторий, мораторий на противоспутниковое…

Тэтчер: Вы имеете в виду, что не испытываете противоспутниковые ракеты? Вы углубились в технические детали, слишком большие технические детали, я не хотела бы этого делать…

Колесниченко: Но знаете, госпожа Тэтчер…

Тэтчер: Я могу вам сказать, что ядерное оружие, это самое мощное оружие, которое когда-либо было известно миру. Я думаю, что, наверное, разумно строить оборону против самого страшного оружия. У вас уже есть наземные системы обороны и имеются определенные системы, которые применяются против ядерного оружия. СОИ не является системой ядерной обороны, это система не ядерной обороны. Лучше иметь неядерную оборону против ядерного нападения, чем ядерную оборону.

Калягин: И что же, вы полагаете, что Соединенные Штаты повесят над нами спутники, оснащенные лазерными пушками, и мы будем сидеть сложа руки? Будем сокращать свои ядерные ракеты? Это же немыслимо!