litbaza книги онлайнИсторическая прозаЯ знаю точно: не было войны - Влад Тарханов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 50 51 52 53 54 55 56 57 58 ... 71
Перейти на страницу:
свиней. Армянке! В мусульманском квартале мусульманского города! Хозяйка поморщилась тогда и сказала: только так, чтобы не было их видно и слышно. Слышно и видно не было, но запах-то был! Вот тогда и пришли люди в дом и сказали хозяйке: что творят твои постояльцы, они выращивают грязных животных. И та ответила: я им разрешила. Скажите, это о чем-то говорит? И я о том же, о силе характера. Ребекка понравилась Аркадию именно своим характером, огненным, мощным, она была способна на Поступок, имела какой-то внутренний стержень, настолько крепкий, что танковая броня по сравнению с ним казалась простым стеклышком…

Но тут мыслеизлияния молодого политрука вынуждены были прерваться: в палату шумною толпою, нет, нет, не цыгане ворвались, а чинно вошли медицинские светила во главе с главврачом. Главврач госпиталя, профессор, доктор медицинских наук, был человеком грузным, на котором халат еле-еле сходился, на круглом полном лице блестело золотое пенсне, а короткие усики как-то совершенно не шли к безвольным губам, но все это было впечатление внешнее и не самое верное. Михаил Аксентьевич Аржанников был еще и человеком весьма энергичным, волевым, а его умение стоять по пять-шесть часов у операционного стола, проводя одну операцию за другой поражало и более молодых коллег. Они после часовой операции чувствовали себя выжатыми, как лимон, а тут пять часов отстоял, а сам как огурчик. Выкурит папироску, взглянет на молодежь и устроит сразу же разбор полетов по ходу проведения операции. Профессор присел на поданный ассистентом стул, выслушал краткое описание ранения, заставил больного приподняться, на секунду из-под пенсне проник пытливый взгляд опытного лекаря.

— Ну что, голубчик, вам несказанно повезло. Можно сказать, что вы у нас счастливчик. Продолжайте в том же духе. Вы идете на поправку. Так-с, а что у нас тут?

И главврач отвернулся, судьбой счастливчика более совершенно не обеспокоенный. Ему было кем заняться еще.

А Аркадий хотел было вернуться к своим мыслям, да только опять ничего толком из этого не получилось. Их палата была последней и врачебное сообщество переместилось куда-то дальше, а дежурная медсестра, Любаша, полноватая симпатичная тридцатилетняя женщина в самом соку зашла в их палату и спросила:

— Никому ничего не надо? Хотите, могу письмо написать, я карандаш взяла и бумагу, хотите?

Неожиданно Аркадий встрепенулся. Эта мысль показалась ему важной, очень важной и он попросил:

— Любонька, можно ко мне? А?

— Конечно, больной Григорян. — Любаша почему-то всех больных называла именно так «больной» и по фамилии. Пока медсестра устраивалась на стуле рядышком, Аркадий задумался. Как начать? Дорога Ребекка? Ривочка? Глупо, у нас ничего такого не было, даже серьезного разговора… Нет, дорогая все-таки можно. Или нет? Не хочется фамильярничать, и про что ей написать? Что был ранен? Хм… Так как про это напишешь? Что жив? А вдруг ей все равно жив я или нет?

— Так, больной Григорян, писать будем или нет? — прервала его затянувшееся раздумье Любаша. Аркадий встрепенулся, посмотрел на Любашу каким-то мутным взглядом, но тут же что-то в голове его переключилось, он медленно расцепил зубы и произнес:

— Пишите, Любонька: дорогая мама…

Глава тридцать третья. Счастливчик Аркадий

В палату тихо вошла манипуляционная сестра, Катенька. Она была невысокой, плотной девушкой с огромными голубыми глазами под тонкими струйками приподнятых бровей и курносым носиком, делавшими ее лицо постоянно удивленным. Аркадий знал, что больные любили ее разыгрывать, а Катенька по наивности на все розыгрыши велась, но никогда ни на кого не обижалась. Сестричка достала из бикса шприц, вставила в него поршень и иголку, набрала лекарство из заранее разбитой ампулы.

— Кто тут Аркадий Григорян? Получите и распишитесь! — весело произнесла девушка, приподняв одеяло. Аркадий повернулся на бок, подставляя под девичий взгляд исколотую ягодицу. Места куда колоть практически не было. Катенька попробовала, нет ли шишек от плохо рассосавшихся лекарств, чуть нахмурила бровки, от чего лицо получилось каким-то комически серьезным и тут же молниеносна нанесла укол, так что Аркадий почти ничего не почувствовал. Что-что, а рука у Катерины была легонькой.

— Катенька, а когда ми с вами распышемся? — подал голос Тимур Герадзе, командир минометной батареи, он только что поступил откуда-то из-под Выборга с тяжелым ранением в живот, а вот тебе радость — теперь шел на поправку и был самым «ходячим» из всех лежащих в палате. Именно ему приходилось звать медсестричку, если что надо, санитарку, если было очень надо, он мог принести воды жаждущему, или газету и своими дополнительными обязанностями по палате совершеннейшее не тяготился. Жизнь била в его черных, как смола глазах ключом, а темперамент заставлял легонько флиртовать с любой женщиной, попавшей в его поле зрения.

— Вот когда сможете станцевать лезгинку на Красной площади, тогда и распишемся, — легко отшутилась Катюша, готовя укол для Тараса Лисоволыка. Тарасу приходилось туго, вот и сейчас Катенька приготовила два шприца, в которые набирала лекарства.

— Ах, коварная дэвушка! Где я буду искать ее на Красной площади, а, когда всэ будут смотрэть на мою лезгинку, вэрно, а?

В палате все кто мог, заулыбались. Катюша тоже. Улыбка ей удивительно шла. «Странно. У нее улыбка ну точь-в-точь, как у моей Ребекки», — подумал Аркадий. И тут же словил себя на том, что назвал Ребекку своей. А она пока что никому не принадлежала.

Очень скоро Катенька исчезла из палаты, прихватив за собой столик на колесиках, без которого ни один ее визит в палату не обходился. А Аркадий стал вспоминать события последнего года — все равно делать было нечего. До приема пищи точно.

В октябре тридцать девятого года многим стало ясно, что приближается война с финнами. Конечно, надеялись, что белофинны примут условия мирного договора, отодвинут границы от сердца революции — Ленинграда, но этого так и не дождались. В самом конце ноября начались военные действия. И начались они с неожиданным трудом. Внезапно Аркадия Григоряна 11 ноября отозвали из Могилев-Подольского погранотряда и направили в инженерный батальон при 44-й стрелковой дивизии Киевского особого военного округа, которая входила во вновь сформированную 9-ю армию под командованием комкора Михаила Павловича Духанова. Дивизией командовал сорокалетний комбриг Алексей Иванович Виноградов. После страшных чисток тридцать седьмого года майор Виноградов получил полк, а в январе тридцать девятого — дивизию. Его военное образование было всего лишь пехотные курсы, которые окончил аж в двадцать втором, да высшие химические курсы двадцать четвертого года. С такой базой знаний и отсутствием опыта командования на новом месте комбригу было трудно.

Как попал в 44-ю Аркадий? Скорее всего, кто-то из

1 ... 50 51 52 53 54 55 56 57 58 ... 71
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?