Однако не то капитан ошибся, не то Хаген попросту обознался, приняв какую-то другую девушку за свою случайную знакомую, но когда он сошел на пристань, Мары там не было и в помине. Растерянный и сердитый, оборотень пошел в таверну, где и просидел за кружкой сарьи до тех пор, пока не его не позвали в гости к королю Окраины.

Лайра был зол.

Хагену уже доводилось видеть короля веселым, угрюмым, задумчивым — но теперь Арлини казался зверем в клетке. Он ни мгновения не мог усидеть на месте, хотя и пытался: опускаясь в кресло, почти сразу вскакивал и принимался ходить взад-вперед по двору, вдоль бортика фонтана, то и дело бросая жгучие взгляды на Крейна. Магус сидел, закинув ногу на ногу, смотрел в небо, скучая — в общем, делал вид, что происходящее его совершенно не касается. Хаген и Умберто, стоявшие поодаль, терпеливо ждали, когда представление окончится.

Наконец, Лайра остановился и, уставившись на Крейна, рявкнул:

— Объяснишь мне или нет, почему ты отпустил Аквилу?!

— Да я уже сто раз объяснял, — ответил магус, сокрушенно вздыхая. — Ты зачем меня в Ямаоку послал? Разобраться с отравленной водой. Я и разобрался. Поговорил с Эйделом по душам, он мне объяснил, что к чему… и всё, разошлись. А тащить сюда пленника… брр… я бы все равно не сумел привезти его в целости и сохранности, а потом за мою голову давали бы не десять, а двенадцать тысяч. Благодарю покорно, я не нанимался к тебе на всю оставшуюся твою жизнь…

— Сколько-сколько тысяч? — вкрадчиво переспросил Лайра, внезапно просветлев и словно не расслышав последних слов. — Дружище, ты совсем одичал! Вот, взгляни…

Крейн, хмыкнув, взял протянутый листок, посмотрел на него — и в глазах Феникса на миг сверкнули искры. Козырь, припрятанный Лайрой в рукаве, изрядно удивил капитана, но вовсе не сбил с толку. Покачав головой, Крейн передал бумагу помощникам — дескать, и вы полюбуйтесь, — а сам взглянул на Отчаянного без тени прежнего шутовства.

Хаген ничуть не изумился прочитанному: «Разыскивается… особо опасный, при задержании проявлять осторожность… брать живым… вознаграждение — пятнадцать тысяч золотых». Крейн недооценил свою персону на целых три тысячи. Впрочем, это ничего не меняло — будут те, кому хватит разумения не мечтать о сказочной награде, а будут и ослепленные жадностью. Пересмешника гораздо больше заинтересовало другое: что именно из случившегося за последние полгода заставило Капитана-Императора увеличить цену за голову капитана «Невесты ветра» в полтора раза?..

Лайра, как оказалось, упрямо ждал ответа на свой вопрос — и дождался.

— Мне пришлось бы везти его на своем корабле, — сказал Крейн. — Путь неблизкий. А это значит, что ты получил бы уголь вместо пленника. Мы, видишь ли, друг друга не переносим — всё просто.

— Да-а… — Арлини сердито поджал губы. — Тяжелый ты… человек, Кристобаль.

— Но твое желание я исполнил, так? — добродушно отозвался магус. — Ямаока живет и здравствует, водовод в целости и сохранности. Признайся, ведь ты доволен? Ага. Так что не теряй времени — подыскивай для меня следующее задание, величество…

Страдальчески закатив глаза, Лайра пригласил гостей ужинать.

На этот раз стол был накрыт в одной из комнат «королевского» особняка, и был он столь богат, что хватило бы на добрых два десятка гостей. В комнате их поджидали Камэ и Эсме, за которой, как выяснилось, Лайра успел послать гонца. Девушки друг на друга не смотрели: целительница стояла у камина, рассеянно глядя в огонь, а картограф сидела на широком подоконнике, обхватив руками колени. Она опять была в мужском наряде и казалась очень злой. Завидев брата, она спрыгнула на пол, как на палубу чужого фрегата, где вот-вот должна была начаться жестокая битва.

В полном молчании хозяева и гости заняли места за столом.

— Презабавно! — проговорил Крейн с усмешкой. — В прошлый раз яства были куда скромнее, но зато мы повеселились от души. А нынче что-то не хватает праздничного настроения…

— Да уж, верно, — ответила Камэ. — Мы как будто на поминки собрались — верно, братец?

Арлини нервно барабанил пальцами по столу и не отвечал, хмурился. Обстановка становилась всё более натянутой, и Хаген с тоской подумал, что в «Веселой медузе» он смог бы хоть напиться как следует.

Неожиданно для всех заговорил Умберто:

— Поминки или нет, но я слыхал как-то раз, что если разговор за столом не ладится, значит, за спинами гостей стоят духи, — сказал он тусклым голосом. — Быть может, так оно и есть.

— О-о, их тут целые полчища, — Лайра вымученно улыбнулся. — Кристобаль, а ты что скажешь? Видишь духов за нашими спинами?

— Я бы сказал, что мы сами скоро можем в них превратиться, — ответил магус. — Аквила уже встретился с имперскими фрегатами и теперь спешит-торопится к нам… но на ужин опоздает, видимо. По всей вероятности, они будут здесь завтра, и весь вопрос в том — сколько их тут будет. Так что… — он поднял кубок, отсалютовал королю. — Пью за битву, которая нам предстоит совсем скоро, Ваше Величество.

Арлини промедлил лишь мгновение.

— За битву! — сказал он чуть хрипло. — За счастливый случай, который привел вас сюда!

— Тогда уж лучше за удачу, — подхватила Камэ. — Пусть она нас не оставит!

Лед треснул; вскоре они уже беззаботно болтали, порою перебивая друг друга, шутили, смеялись. Лайра и Крейн позабыли о ссорах и придирках, о трех желаниях, обо всем: просто двое старых друзей встретились после долгой разлуки. Они, наверное, давно уже не разговаривали по душам, подумал Хаген — и сразу же почувствовал, как его собственная тревога отступает, исчезает, растворяется.

— Кристобаль, а ты так и не объяснил мне, в чем заключается истинная сущность Феникса, — вдруг сказала Камэ. В её голосе не было ни намека на издевку, одно лишь любопытство. — Быть может, настал подходящий момент?

Крейн откинулся на спинку стула, взглянул на женщину, улыбаясь как-то нехорошо, неискренне. Он выглядел чуть захмелевшим.

— Тебе недостаточно того, что я рассказал в прошлый раз?

— Нет! — она покачала головой. — Твои огненные фокусы впечатляют, но я хочу знать, что за ними стоит. Раз уж ты сказал, что мы никогда не видели истинного Феникса, изволь доказать.

— Я не обязан ничего доказывать, — ответил магус. — Если не веришь мне на слово, то…

— Верю, верю! — перебила Камэ. — Но я любопытна. Дело в том, что в одной старой книге мне попалась легенда о некоей Сеймеле. Никто из вас её не знает?

— Опять легенды… — пробормотал Умберто так тихо, что его услышал только Хаген. — Что-то мне всё это не нравится!

— Это старая история, — продолжала тем временем Камэ. Увлекшись, она не замечала ни изменившегося лица Лайры, ни тревоги во взглядах остальных. — Быть может, даже времен Основателей. К одной красивой девушке стал наведываться незнакомец. Был он необыкновенно хорош собой, приносил богатые подарки, и как-то раз признался, что принадлежит к роду Феникса. Он показал ей, что владеет пламенем… в общем, этот небожитель завладел её сердцем без особого труда. Но вскоре на городской улице красавицу остановила старуха-гадалка и заявила — дескать, приходит к ней не лорд Феникс, а самозванец, потому что истинный облик пламенного лорда нечеловечески прекрасен — узревший его испытает необычайное блаженство. И девушка решила проверить, кто же говорит правду… — Камэ вздохнула. — На этом месте в моей книге была оборвана страница, так что я не знаю, чем всё закончилось.