Задыхаясь, Зола огляделась. Пациенты, которые могли сидеть, щурили на нее блестящие глаза. Медроид в четырех проходах от нее оставил пациента и двигался в ее сторону.

Зола сделала вдох. Присев на корточки, она нагнулась к андроиду с разбитым датчиком и схватила скальпель. Она повернулась к Пионе — растрепанные одеяла, царапины на руке, голубые пальцы свисают с кровати. Встав рядом с ней на колени, она торопливо попросила прощения и свободной рукой взяла запястье сестры.

Скальпель вошел в мягкие ткани. Кровь из раны закапала на ее перчатки, смешиваясь с многолетней грязью. Пальцы Пионы дернулись, когда скальпель попал по сухожилиям, заставив Золу подскочить.

Когда разрез стал достаточно широким, она вложила в отверстие большой палец, обнажив ярко-красные мышцы. Кровь. Живот скручивало, но она орудовала скальпелем так тщательно, как могла, отыскивая чип.

— Мне очень, очень жаль, — прошептала она, кладя изуродованное запястье на живот Пионы и вставая. Гусеницы медроида шуршали ближе.

— Пепел, прах…

Она повернулась на звук сухого голоска, говорившего нараспев, — в одной руке скальпель, в другой чип Пионы.

Маленький мальчик в следующем проходе сжался, когда взгляд широко раскрытых глаз упал на оружие. Детский стишок оборвался. Золе потребовался миг, чтобы узнать его. Чан Сунто с рынка. Его кожа была глянцевой от пота, черные волосы спутались и сбились на одну сторону от слишком долгого лежания в постели. Пепел, прах, мы все умрем.

Каждый, у кого еще оставались силы, чтобы сидеть, смотрел на нее.

Затаив дыхание, Зола рванулась к Сунто. Она выхватила флакон из кармана и вложила в липкие пальчики:

— Выпей.

Медроид добрался до изножья кровати, и Зола со всего размаху ударила его. Он упал, как пешка.

— Пей! — приказала она. Вытаскивая пробку и заставляя поднести флакон ко рту, она дождалась, пока он обхватит горлышко губами, и бросилась бежать.

Солнце на мгновение ослепило ее, когда она вырвалась на улицу. Между ней и хувером оказались андроиды и две каталки с мертвецами, она развернулась и побежала в другую сторону.

Она повернула за угол и прошла четыре квартала, когда услышала гул еще одного хувера над головой; она чувствовала, как под ногами пульсирует магнитная дорога.

— Линь Зола, — раздался громкий голос, — было приказано задержать вас и, не причиняя вреда, взять под стражу.

Она выругалась. Они что, арестовывают ее?

Прочнее встав на ноги, она развернулась к белому хуверу. Хувер правоохранительных органов, в нем несколько андроидов. Как они добрались до нее так быстро?

— Я его не крала! — крикнула она, сжимая чип Пионы. — Он принадлежит ее семье, а не вам и не кому-то еще!

Хувер приземлился. Двигатель все еще работал. Из хувера вышел андроид, желтый свет пробежал по Золе сверху донизу, когда он приблизился. В зубцах у него был электрошокер.

Она отшатнулась, неловко шаркнув по земле и взметая в воздух какой-то сор посреди пустынной улицы.

— Я не сделала ничего плохого! — Зола протянула руки к андроиду. — Этот медроид атаковал меня. Это была самооборона.

— Линь Зола, — сказал механический голос, — в связи с вашим несанкционированным отсутствием с нами связался ваш опекун. Вы нарушаете Акт о защите киборгов и в настоящее время числитесь как беглый киборг. Нам приказано задержать вас, в случае необходимости применив силу, и доставить к вашему законному опекуну. Если вы последуете за нами мирно, эти сведения не будут внесены в вашу постоянную запись.

Зола прищурилась, сбитая с толку. Бусинка пота скатилась по лбу, когда она перевела взгляд с андроида, который только что говорил, на андроида, который выходил из хувера.

— Подождите, — сказала она, опуская руки, — так вас Адри послала?

Неловкое молчание в обеденном зале нарушали только стук палочек по фарфору и шаги слуг. Среди слуг были только люди — уступка закоренелому недоверию Леваны к андроидам. Она утверждала, что наделять поддельными эмоциями и мыслями сделанные людьми машины против человеческой морали и законов природы.

Но как бы то ни было, Кай знал, что она просто не любит андроидов, потому что им нельзя промыть мозги.

Сидя напротив королевы, Кай обнаружил, что борется с собой, чтобы не посмотреть на королеву, — взглянуть на нее было искушением, и в то же время видеть ее было противно, и оба чувства раздражали его. Торин был рядом с ним, а по обе стороны от королевы сидели Сибил и второй маг. Два лунных стража стояли у стены, Кай даже задался вопросом, едят ли они когда-нибудь.

Место императора в конце стола пустовало до коронации. Но Каю все равно не хотелось смотреть на пустой стул.

Левана подняла чашку великолепным, чарующим жестом, привлекая к себе внимание всех присутствующих, хотя всего лишь сделала глоток чая. Ее губы изогнулись, когда она поставила чашку и встретилась взглядом с Каем.

— Сибил сказала мне, что ваш фестиваль — ежегодное событие. — Она говорила, словно пела колыбельную.

— Да, — ответил Кай, поднимая палочками креветочный вонтон. — Он приходится на девятое полнолуние каждого года.

— Ах, как это мило — отмечать праздники по циклам моей планеты.

Кай хотел съязвить на тему «планеты», но заставил себя проглотить колкость.

— Это праздник в честь окончания Четвертой мировой войны, — сказал Торин.

Левана щелкнула языком.

— Вот она, проблема, когда так много маленьких стран на одной планете. Столько войн.

Что-то брызнуло на тарелку Кая. Он посмотрел вниз и увидел, что выжал из вонтона все содержимое.

— Возможно, стоит порадоваться, что война все-таки случилась и заставила страны объединиться.

— И, думаю, едва ли эта война сильно сказалась на благосостоянии граждан, — сказала Левана.

Кровь стучала у Кая в ушах. Миллионы погибли в этой войне, целые культуры были уничтожены, десятки городов разрушены до основания, в том числе и Пекин. Не говоря уже о бесчисленном количестве природных ресурсов, пострадавших от ядерного и химического оружия. О да, Кай был уверен, что война в какой-то мере сказалась на благосостоянии граждан.

— Еще чаю, ваше высочество? — спросил Торин, заставив Кая вздрогнуть. Он понял, что сжал палочки, как оружие.

Рыча про себя, он сел обратно, позволяя слуге заново наполнить свою чашку.

— Мы можем быть благодарны войне за Бременский договор, — сказал Торин, — который до настоящего момента имел только положительные последствия для всех стран Земного союза. Мы, конечно, надеемся, что однажды увидим на нем и вашу подпись, ваше величество.

Губы королевы сжались плотнее.