Глеб поднялся и, прихрамывая, обыскал всех подряд поверженных врагов. Прихватив с собой четыре найденные у талибов гранаты, превозмогая боль, он пошел вперед, удаляясь от места недавнего боя. Пройдя около пятисот метров, Сиверов почувствовал сильнейшую боль и опустился около большого камня. «Пусть нога отдохнет, да и мне не помешает поспать», – решил он. Глеб снял рюкзак, положил на него голову и тут же, полусидя, уснул.

В эту ночь Сиверов спал крепко и проснулся на рассвете, когда солнечные лучи осветили его лицо. Приподнявшись, Глеб сел и осмотрелся. «Я не взял автомат, – он повернул голову в сторону ночного боя. – Хотя правильно сделал. Надеюсь, он мне больше не понадобится. А тащить лишний вес в горах, да еще с раненой ногой, не очень хочется».

Сиверов поморщился, вспомнив, как ночью зашивал себе рану. Осмотрев ногу, остался доволен. Кровотечения не было, а рана покрылась корочкой.

Перед тем как отправиться в путь, Сиверов съел предпоследнюю шоколадку, попил воды и, не торопясь, пошел по горам. «Интересно, как себя покажет на марше раненая нога? Сколько километров в сутки смогу преодолевать?» – размышлял Глеб. По его подсчетам до Амударьи оставалось около девяноста километров. Одна эта мысль заставляла его терпеть боль и продолжать идти вперед.

Ближе к обеду стало нестерпимо жарко, да и нога сильно разболелась. Однако Сиверов решил отдохнуть часа два и, невзирая на боль в правой ноге, продолжить путь. Он нашел что-то вроде каменного укрытия от лучей афганского солнца и, присев, достал спутниковый телефон.

– Привет из Афгана, – сказал он Потапчуку.

– Здорово, Слепой. Рад тебя слышать. Что случилось? Почему ты вчера не выходил на связь? – поинтересовался генерал.

– Как я и предполагал, за мной увязались духи. Так что было не до связи.

– Сейчас у тебя все нормально? Духи не преследуют?

– Ночью представился случай, и я их всех завалил. Получил небольшое ранение в икроножную мышцу.

– Ранение? – настороженно переспросил Федор Филиппович.

– Просто зацепило немного. Рану я зашил. После этого прошел несколько километров. Так что я на ходу. Жарко только, вот присел отдохнуть.

– Сколько тебе топать до реки?

– Думаю, километров восемьдесят, не больше, – сообщил Глеб.

– Держись, Слепой, осталось немного потерпеть. Выходи в заданный район. Мы тебя встретим.

– А куда же вы денетесь? – усмехнулся Сиверов. – Ладно, конец связи.

Положив спутниковый телефон, сигнал которого, как объяснял Потапчук, невозможно отследить, Глеб прикрыл глаза. Спать ему не хотелось. Он чувствовал слабость во всем теле. Сказывались бесконечные многокилометровые марши по горам, а теперь еще и с раненой ногой. Отдохнув два часа, как и планировал, Сиверов поднялся и пошел дальше. К вечеру он прошел еще около пятнадцати километров. «Отдохну немного – и снова вперед», – решил Глеб, спрятавшись за огромным камнем. Высоко в небе он увидел американский бомбардировщик. «Где-то жарко», – провожая глазами самолет, подумал Сиверов.

Сумерки принесли долгожданную прохладу. Глеб решил идти без остановок всю ночь. Он съел последнюю шоколадку, выпил немного воды, затем, собравшись, поднялся и побрел вперед. После отдыха нога, как ни странно, болела еще сильнее. Ей требовалось какое-то время, чтобы разогреться и войти в ритм ходьбы.

Постепенно Глеб увеличил скорость. Он шел всю ночь, не останавливаясь ни на минуту, и лишь к утру, полностью выбившись из сил, прилег за грудой камней в стороне от горной тропы и тут же крепко уснул. Проснулся он около трех часов дня от нестерпимой жары. По его подсчетам до Амударьи оставалось не более тридцати километров. Он обессилен, но почти у цели. Выпив из фляги остатки воды, Глеб поднялся и продолжил путь. «Осталось каких-то жалких тридцать километров, даже меньше. Давай, держись! Только вперед!» – повторял он себе снова и снова.

К вечеру Сиверов с горы заметил долину, а за ней в лучах заходящего солнца поблескивала Амударья. Он укрылся в расщелине, решив дождаться темноты. По открытому пространству в Афганистане передвигаться небезопасно, тем более днем.

Глеб вышел на связь с Потапчуком.

– Я у цели, – сразу же сообщил он. – Вижу Амударью, но буду ждать темноты, а потом выдвинусь.

– Понял тебя, Слепой. Рад, что ты у цели. Как нога? – поинтересовался генерал.

– Жить можно, и на том спасибо. А если серьезно, кое-как могу идти, и это главное.

– Хорошо. Как подойдешь к Амударье, сразу же свяжись со мной. Я все организую. До встречи на родной земле, Слепой.

– Вас понял. Конец связи.

Когда стемнело, Сиверов вылез из укрытия и стал спускаться с горы. На равнине было идти во много раз легче. Вскоре он услышал шум речной воды. Сердце его быстро и радостно забилось. Он ранен, потерял немало веса, истерзан, но снова прошел дорогами Афганистана и выполнил сложнейшую задачу.

Спрятавшись за деревом неподалеку от реки, Глеб, как и было договорено, связался с Потапчуком.

– Речка рядом. Я в заданном районе.

– Рад снова тебя слышать, – слегка возбужденно произнес Федор Филиппович. – Назови свои точные координаты.

Сиверов назвал свое местонахождение.

– Через десять минут спускайся к реке, там тебя встретит «такси», – генерал усмехнулся.

– Вас понял, через десять минут буду у реки.

– Все. Конец связи, – закончил разговор Потапчук.

Выждав условленное время, Глеб спустился к реке и сразу же увидел, как с противоположного берега в его сторону поплыла лодка с тремя вооруженными людьми. Вскоре она причалила к берегу, и Сиверов узнал офицеров-десантников, подвозивших его в армейском джипе к Амударье.

– Поехали, – сказал один из офицеров Глебу.

Сиверов залез в лодку, которая тут же отчалила от афганского берега. Два офицера налегали на весла, а третий, с пулеметом, наблюдал за чужим берегом. Причалив, они поднялись по небольшому оврагу наверх, сели в тот же джип, оставив лодку на берегу, видимо, как подарок для узбекских пограничников.

Вскоре они уже были на взлетно-посадочной полосе, где их ждал самолет ВВС России.

– Всего вам хорошего, – сказал один из офицеров Глебу, когда он подошел к небольшому трапу.

Сиверов развернулся, махнул десантникам рукой и произнес:

– Удачи вам, ребята, берегите себя.

С этими словами он вошел внутрь самолета. Это был тот же транспортник, что доставлял его в Термез перед заданием. В самолете сидели два охранника в камуфляже, а возле иллюминатора восседал какой-то худощавый мужчина с седыми волосами, аккуратно зачесанными назад.

Самолет в хвостовой части был заставлен какими-то коробками. Из кабины появился пилот и сообщил, что взлет через десять минут. Седовласый мужчина встал. Он оказался довольно высокого роста.